Тесс Герритсен - Призрак ночи

– О чем? – спрашиваю я.

– Почему он ушел так быстро? Он ничего не взял. Не поднялся по лестнице. Просто влез в окно, прошелся по кухне и вылетел из дома в такой спешке, что даже не потрудился закрыть дверь. – Тарр снова кряхтит, поднимаясь. От натуги его лицо наливается краской. – Вот в чем загадка…

Некоторое время мы втроем стоим в тишине, раздумывая, как можно объяснить странное поведение постороннего. Прокравшись мимо меня, Ганнибал растягивается у ног полицейского Тарра и замирает, демонстрируя ту же апатию.

– Этого человека явно что-то спугнуло, – констатирует Квинн. – Возможно, он увидел свет фар подъезжающей машины и убежал.

– Но я никого не видела, – возражаю я. – Тем более, когда я приехала, ни одной чужой машины на подъездной аллее не было.

– Если это подросток, он мог притопать сюда и на своих двоих, – замечает Квинн, – по тропе – она начинается на общественном пляже, всего в миле от Вахты Броуди, и тянется по утесам вдоль берега. Да, полагаю, в этом все дело. Какой-нибудь парнишка решил, что дом пустой, и забрался в него. Такое бывало и раньше.

– Я слышала об этом, – признаюсь я, вспомнив рассказ Неда о непрошеных гостях, заявившихся в ночь на Хеллоуин, и о несчастной девочке, которая разбилась насмерть, упав с вдовьей дорожки.

– Мы просто дадим вам тот же совет, что и ей. Запирайте двери и окна. И сообщите нам…

– Ей? – Я перевожу взгляд с одного полицейского на другого. – Это вы о ком?

– О женщине, что жила в этом доме до вас. Об учительнице.

– К Шарлотте тоже кто-то вламывался?

– Она лежала в кровати, когда услышала внизу шум. Спустилась и увидела, что окно открыто. Человек уже скрылся, но ничего не взял.

Я смотрю вниз, на комок земли, упавший с ботинка незнакомца, который влез в мой дом сегодня вечером. Чужак, вероятно, был еще тут, когда моя машина выезжала на подъездную аллею. Вдруг я начинаю трястись и обхватываю плечи руками.

– А если это сделал вовсе не парнишка? – тихо интересуюсь я.

– Такер-Коув – очень спокойный городок, мэм, – замечает полицейский Квинн. – Иногда, конечно, попадаются воришки в магазинах, но серьезных происшествий не было примерно…

– Лучше соблюдать меры предосторожности, – вмешивается Тарр. – Запирайте окна и двери. Возможно, стоит задуматься о том, чтобы завести собаку. – Он бросает взгляд на Ганнибала, который умиротворенно мурлычет у его ног. – Вряд ли ваш кот способен навести ужас на взломщика и прогнать его.

Но я-то знаю, кто способен на это. Призрак.

Я запираю входную дверь на засов и прохожу по комнатам первого этажа, чтобы задвинуть шпингалеты на окнах. Полиция обследовала каждую комнату, каждый шкаф, однако меня до сих пор трясет и спать совсем не хочется.

Поэтому я иду в кухню и наливаю себе стакан виски. А затем другой.

Вторая бутылка почти опустела. Когда я въехала в Вахту Броуди, эта бутылка была полной; неужели я так быстро расправилась с виски? Я понимаю, что следует ограничиться одной порцией алкоголя, однако после всех волнений этого дня мне нужно что-нибудь успокоительное. Беру стакан, бутылку, в которой остался всего глоток, бреду наверх.

В спальне, стягивая джинсы и расстегивая блузку, я по привычке осматриваюсь по сторонам. Стоя тут в одном нижнем белье, я чувствую себя совершенно беззащитной, хотя кругом ни души. По крайней мере, я никого не вижу. Океан нынче вечером неспокоен, и через открытое окно доносится шум набегающих на берег волн. Черное, словно нефть, море тянется вдаль, к горизонту, залитому светом звезд. Пусть окна моей спальни смотрят на пустынные скалы и воду, я понимаю, почему Шарлотта хотела повесить занавески. Кажется, сама ночь открыла глаза, чтобы взглянуть на одинокую женщину, чей силуэт отчетливо выделяется на фоне освещенного окна.

Выключаю лампу – пусть тьма набросит на меня свое покрывало. Теперь, под ее защитой, я могу без опаски стоять перед окном, подставляя кожу прохладному воздуху. В Бостоне я буду скучать по всему этому: по ночам, когда засыпаешь под шум волн, по соленому ветру, овевающему кожу… А может, вовсе не возвращаться домой, в город? В последнее время я все больше и больше думаю об этом. В конце концов, работать я могу где угодно, писать можно в любом месте; я уже сожгла все мосты, ведущие в Бостон, – без оглядки, словно пьяный человек, решивший спалить свое прошлое. Почему бы не остаться в Такер-Коуве, в этом доме?

Я натягиваю ночную сорочку и, как только ворот опускается мне на лицо, замечаю вспышку света под своим окном. Он загорается всего на секунду, а потом исчезает.