Джиллиан Макаллистер - Все, что вы скажете [litres]

К нам приближается Лора. Все еще не могу привыкнуть к ее новой одежде. Сейчас наряд почти офисный: укороченные брюки с узором и черный топ с имитацией жилета. Распущенные волосы выпрямлены.

– Твой второй выход в свет, – говорит Лора. – Как ощущение?

Осознаю, что Рубен даже не поинтересовался, как я себя ощущаю. Бросаю на него смущенный взгляд, словно стесняясь таких вопросов.

– Странно, – отвечаю Лоре.

Она не смеется, а вот Рубен фыркает. Лора оглядывает меня оценивающе, наклонив голову к плечу.

Время весенней жары продолжается, воздух теплый и липкий. Рубен пьет вино, щурясь в последних лучах закатного солнца. Раньше мне нравилось смотреть на его рыжие ресницы. Я рассматривала их, пока он спал, и все время боялась, что он проснется и решит, что его жена психопатка.

– Она пытается наверстать упущенное, а ты? – спрашивает Рубен.

Я киваю. Он рассказал мне обо всем, что я пропустила. Референдум, три авиакатастрофы, двое выборов в местные советы, голосование за авиаудары по Сирии, два альбома Бейонсе. Рубен постарался рассказать мне обо всем, но это было похоже на краткий пересказ фильма. А сам сеанс я пропустила.

– Так что изменилось? – смеется Лора. – Мне интересна точка зрения пришельца.

Но шутка несмешная, и про себя я думаю, что не была бы таким пришельцем, если бы подруга навещала меня чаще.

Джонти принес меня еще вина.

– Ничего и все сразу, – честно говорю я.

Рубен молча отходит от нас на несколько шагов, смотрит за борт, на что-то в канале. Я же смотрю в небо – на бледную луну и первые звезды.

Взгляд Лоры следит за Рубеном, потом замирает на чокере у меня на шее и на помаде терракотового цвета.

– Чокеры же снова в моде? – спрашиваю я подругу, стараясь, чтоб вопрос прозвучал непринужденно.

Лора смеется.

– Да, снова.

К нам присоединяется один из друзей Джонти. У него борода и брекеты.

– Грустно, что вы продаете баржу.

– Работа в корпорации обязывает, – отвечает Джонти.

– Думаю, мне нужно найти работу, – говорю я Лоре.

Нахмурившись, она уводит меня в сторону, и мы устраиваемся на борту мягко покачивающейся баржи. Эта баржа такая же, как я – неуправляемая.

– Какой у тебя план? – спрашивает подруга.

– Ну, все кадровики хотят рекомендаций. И, черт возьми, у меня же судимость. И пока я на условно-досрочном…

Все это звучит катастрофически, хотя я уже почти привыкла. Но пришлось работать с консультантом, чтобы принять это.

– Разве тебе не должны помочь?

– Да, мой офицер по над…

– Да ради бога!

Ее тон меня задевает. И то, что она перебила меня на середине фразы. Она не хочет ничего об этом говорить. Я будто безумица, которая во время вечеринки настаивает на обсуждение смертной казни или секса.

– Наверное, я хочу стать консультантом. – Сдерживаюсь и спокойно продолжаю разговор: – Я думаю, у меня получится, хотя кто знает.

Говорю это тихо, чтобы не услышали Рубен, Джонти и незнакомец, стоящие в паре метров от нас. Лора – первый человек, с кем я поделилась своими планами. Ну, кроме моего собственного консультанта. Я передергиваю плечами, смотрю на нос баржи и на канал.

Лора улыбается, придвигается ко мне ближе, толкая меня коленом.

– Уверена, ты станешь отличным консультантом. Ты ладишь с людьми, сопереживаешь. Но при этом не такая сумасшедшая, чтобы тебя невозможно было понять, как это случается со мной.

– Ты все еще занимаешься своими хипповскими штучками, несмотря на деловой костюм?

– Конечно. Я делала расклад в ночь перед твоим судом, хотя и не говорила тебе об этом. – Она убирает волосы за уши.

И теперь я вижу, что она не изменилась, просто… Повзрослела. Как и мы все. Нравится мне это или нет.

– Карты сказали, что тебя предадут, – продолжает Лора. – Выпала десятка мечей.

– Предадут… Ну, может, государство и предало меня.

– Может быть…

Мне кажется, что она что-то недоговаривает. Я хочу надавить на нее, но не делаю этого, слишком уж боюсь ответа.

– Абсолютно все перемешалось, – говорю я. – Каждую ночь, пока я была в тюрьме, я считала дни. Но сейчас это ощущается… в общем, не отпускает. Я была преступницей, сейчас я – бывшая преступница. Я свободна, но… нет.

– Ты и правда свободна, – отвечает Лора сочувствующе.

– Только не от своего прошлого. Судимость. Даже не знаю, с чего начать, чтобы стало понятно… Как только ты покидаешь общество, то словно теряешь курс. Я не могу пойти в любое кадровое агентство, их не интересуют такие как я. Я совершила одно из самых жестоких преступлений. У каждого преступника есть оправдание. И любой может сказать, что он невиновен. – Я замолкаю. Хочется добавить, глядя ей в глаза: «Даже тебе я неинтересна».