Лейла Аттар - Бумажный лебедь

Сьерра как спрут – во сне занимала все возможное пространство.

– Спой мне, – попросила она.

Я не знала, что за мысли бродили у нее в голове. Рада ли она видеть отца? Огорчилась ли, услышав его признание? О чем бы она ни думала, сну удалось взять верх. Дети обладают поразительной способностью смиряться и принимать все как должное. Я пела колыбельную МамаЛу, а ручки, обнимавшие меня, обмякли, дыхание сделалось спокойным и размеренным.

Я вдохнула запах дочкиных волос и закрыла глаза. Сьерра была моей тихой гаванью посреди бушующих волн, маленьким островком чистоты, избежавшим бури прошлого. Я не знала, что принесет нам появление Дамиана, была уверена лишь в одном: наша жизнь изменится. Семь лет я воспитывала дочку одна, и все, что я хотела, задержать мгновение как можно дольше: лежать рядом, чувствовать щекой ее щечку и чтобы ее ножка не давала мне встать и уйти.

Скрипнула половица. Я открыла глаза и замерла. В дверях стоял Дамиан. Он так пристально, тоскливо глядел на меня, что я забыла слова колыбельной. Похоть, которая владела им до этого, исчезла. Это новое чувство было сильнее, словно вся его судьба сосредоточилась в одной сцене: Сьерра спит в моих объятиях, а он – один, на пороге, как отрезанный ломоть.

У меня не нашлось слов, у него – тоже. Он попытался было что-то сказать, закашлялся, развернулся и вышел. Хлопнула дверь, ведущая на улицу.

Я подошла к открытым воротам усадьбы. Каса Палома сильно изменилась, однако у меня не было времени восхищаться красотами. Я зашагала прямиком к особняку. Входная дверь тоже оказалась не заперта.

Дамиана я нашла в кабинете. Он корпел над какими-то бумагами.

– Что все это значит?! – Я сунула ему под нос выписку со своего банковского счета.

– И тебя с добрым утром. – Он даже не взглянул на бумагу.

Странно было видеть его там, где раньше царствовал отец, который, правда просил не беспокоить его в кабинете. А вот Дамиана, похоже, нисколько не потревожило мое вторжение. Он дал мне еще немного повозмущаться, а затем ответил:

– Это для Сьерры.

Я чуть не пожалела, что отвлекла его от бумаг: он посмотрел на меня таким взглядом, будто всю ночь, не смыкая глаз, думал обо мне и о том, что едва не случилось между нами.

– И ты со мной не посоветовался? Даже данные карты не уточнил?

Само собой, ведь он знал обо мне все, включая номер счета. Увидев баланс, я не поверила своим глазам. Банковский служащий подтвердил: никакой ошибки нет, кто-то перевел мне кругленькую сумму. Узнав, как я живу, Дамиан почувствовал себя обязанным и решил искупить вину деньгами. Он знал, сколько я зарабатываю, сколько плачу работницам из Вальдемороса и как сложно мне было поначалу сводить концы с концами. Меня разозлила его уверенность в том, что я зарабатываю недостаточно. Конечно, мы со Сьеррой не купались в роскоши, но как он смел предположить, будто я не могу обеспечить ей достойную жизнь?

– Она – моя дочь, Скай. Дочь, которую ты скрывала. Мне нужно компенсировать все годы, что мы провели порознь. Так что жди ежемесячных переводов.

– Все это время я прекрасно заботилась о Сьерре сама. И если ты вздумал использовать ее, чтобы найти подход ко мне…

– Зачем? Я уже нашел к тебе подход.

Похоже, он намекал на то, как горячо я отвечала на его поцелуи.

– Прошлая ночь ничего не значит, – отрезала я.

– Она значит очень многое.

Мы упрямо смотрели друг на друга.

– Ладно, – вздохнула я, – можешь и дальше высылать свои деньги. Я все равно к ним не притронусь. Увидишь, потрачу ли я хоть пенни.

Дамиан встал из-за стола и подошел ко мне.

– Есть простое решение. Ты хочешь, чтобы я перестал переводить вам деньги. А мне нужны вы со Сьеррой. – Он сделал паузу. – Выходи за меня замуж, Скай.

– Замуж? – Я ожидала чего угодно, только не этого.

Обычно предложение делают в торжественной обстановке. Это должен быть возвышенный миг, от которого замирает сердце, а не сухие переговоры.

– Ты с ума сошел!

– Неужели? – Он притянул меня к себе. – Скажи, разве ты по мне не скучала? Не вспоминала ночами, как хорошо нам было вместе? Знаешь, чего я хочу прямо сейчас? Прижать тебя к этой стене и отыметь так жестко, чтобы забыть, где мое тело, а где твое. Мне до боли тебя не хватает, Скай, и я не успокоюсь, пока ты не станешь моей. Можем и дальше оттягивать неизбежное, а можем решить все прямо сейчас. В любом случае мы придем к одному: я тебя трахну.

– Так вот в чем дело? Ты просто хочешь секса? Тогда вперед, Дамиан. Сделаем это прямо здесь, на папином столе. Ты только об этом и мечтаешь, правда? Отодрать дочку Уоррена Седжвика на его собственном столе! Остальное ты уже отнял: его бизнес, его дом, его жизнь. Почему бы не заняться дочкой? Он уже умер, Дамиан, а ты еще пытаешься ему что-то доказать!