Харлан Кобен - Убегай!

Корнелиус закувыркался по ступенькам вниз: голова – ноги, голова – ноги, словно выполняя полное сальто.

Наверное, ему очень больно, подумал Саймон. Он может переломать себе руки или ноги.

Но вероятно, он не умрет.

Все, теперь ничего не осталось. Саймон знал это. Он слышал вой приближающихся сирен, но уже слишком поздно. Он опрокинулся на спину и увидел перед собой зеленые глаза молодой женщины. У него еще блеснул лучик надежды на то, что в них будет хоть капля милосердия или нерешительность, но как только он заглянул в эти глаза, последняя надежда погасла.

Она убьет его. Причем с удовольствием.

Она по пояс высунулась из окна. Прицелилась ему в голову.

А потом вдруг пропала.

Кто-то подошел к ней сзади и вытолкнул из окна. Послышался вопль, а за ним тошнотворный шлепок, когда тело ее приземлилось на асфальт.

Саймон поднял голову и увидел другую женщину, старушку в странной серой униформе с красными полосками. Она озабоченно окинула его взглядом, торопливо выскочила на площадку пожарной лестницы и засуетилась вокруг него, стараясь остановить кровь.

– Все кончено, – сказала она.

Он хотел спросить, кто она, знает ли она Пейдж, что-то еще, но во рту у него было слишком много крови. Тело ослабело, обмякло, глаза закатились. Он чувствовал, что погружается во тьму, но какое-то время еще слышал звуки сирен.

«Наши дети теперь в безопасности».

А потом все исчезло.

Прошел месяц.

Раненому Саймону потребовались три операции, восемнадцать дней лечения в той же больнице, где лежала Ингрид, несколько капельниц с морфием и две недели (по сей день) физиотерапии. Он перенес много боли, травмы были серьезные, и, возможно, – странная параллель с Еленой Рамирес – до конца своих дней он будет прихрамывать или даже ходить с тростью, но раны оказались не смертельными.

Корнелиус отделался вывихом лодыжки и несколькими синяками. Рокко с Лютером были убиты в перестрелке. Как и наемный убийца по имени Эшли Девис – Эш. Его юная напарница, сектантка Диана Лахой (Ди Ди), головой вперед упала на асфальт и раскроила череп. Пока она находится в бессознательном состоянии, и все указывало на то, что в сознание уже не придет.

Детектив Айзек Фагбенл пытался все это объяснить Саймону, хотя для того, чтобы разобраться в этом деле, представителям правоохранительных органов самых разных рангов потребовалось время. Речь шла о секте под названием «Прибежище Истины», о тайных усыновлениях и заказных убийствах.

Но подробности этого дела были за гранью понимания.

Дело усложнялось тем, что главарь секты «Прибежище Истины» Каспер Вартадж умер в своей постели. Двое его сыновей заявили о своей полной невиновности, на суде их защищали адвокаты высочайшего класса. Возможно, заявляли адвокаты, Каспер Вартадж что-то такое и совершил – что именно, неизвестно, – но теперь он мертв, а сыновья его ничего об этом не знают.

– Мы их еще достанем, – сказал Саймону Фагбенл.

Но Саймон в этом не был так уверен. Двое убийц, которые могли дать лучшие показания о преступлениях двух сыновей Вартаджа, теперь уже никогда ничего не скажут. Больше всего в полиции надеялись на женщину, которая спасла Саймону жизнь и которая называла себя матерью Адионой. Но настоящего ее имени так и не смогли узнать. Слишком долго она состояла в секте. И задерживать ее тоже не было оснований. Она не совершила никакого преступления и, кроме того, возможно, спасла Саймону жизнь.

Были, конечно, и другие материалы. Полиция пришла к заключению, что Эш и Ди Ди убили Елену Рамирес, когда та узнала про незаконные усыновления. Существовала запись с камеры видеонаблюдения, как возле «Крэкер баррель олд кантри» она садится в машину, за рулем которой сидит Ди Ди Лахой. Было установлено, что ее отвезли в один пустующий дачный домик и там убили, но тела ее пока не нашли. Потом убийцы просмотрели сообщения у нее в телефоне и, увидев послания от Саймона, поняли, что его тоже надо заставить молчать. Были еще материалы о том, как сводные браться, включая Аарона Корвала, нашли друг друга, как они поклялись держать свои отношения в тайне, пока не найдут отца, как один из них, по имени Генри Торп, нашел и свою мать, которая прежде состояла в секте, но потом взбунтовалась и выдала Вартаджей.

Но о Пейдж не было ничего нового.

На пятый день пребывания в больнице, вечером, когда Саймон испытывал сильные боли и держался только на морфине, он очнулся и словно в полусне увидел, что у его постели сидит мать Адиона.