Эр Джейкобс - И вдруг тебя не стало

– Подожди секунду. Дорогая, оставайся на крыльце, хорошо? Мне нужно написать записку для твоего отца.

Моя голова гудела от беспокойства, как летний хор сверчков.

Сельская тишина создавала впечатление, что где-то притаился человек. Чудовище.

Он идет.

Даже те ощущения, когда ты в возрасте Оливии встаешь с постели и идешь по темному дому, могут быть действительно жуткими. Как будто нечто, затаившееся в тени, может достать тебя, убить тебя.

Это страх, а ведь есть и настоящий страх.

Стань самым большим монстром. Стресс сделает маньяка из тебя самой.

Я перевернула широкий белый конверт. Естественный свет пробивался сквозь кухонное окно над раковиной. Потянувшись за ручкой в высокой кружке рядом с телефоном, я опрокинула ее. Ручки рассыпались по потертой столешнице, несколько громко упало на пол.

– Черт, – выругалась я.

Надо было подумать, что именно написать. Кончик ручки нажал на бумагу, у меня на лбу выступила капелька пота. Я наконец открыла шариковую ручку и написала большими буквами.

Оливия со мной. Мы в порядке. Мы в домике моей семьи. – Э.

Его слова остались в моей памяти. Это лучшее, что у меня было.

Он знал где. Именно там. Где молния расколола дерево.

– Мисс Эмили?

Освещенная и обрамленная светом из дверного проема, Оливия выглядела как на картине. Как девочка, давно ждущая своего отца на дороге.

Я пыталась отдышаться, старалась не подать вида, что мной движут какие-то тайные мотивы. Я положила руки ей на плечи и прищурилась, привыкая к свету. Мне приходилось разговаривать со многими расстроенными детьми на работе, но в те моменты я не боялась. Я оглянулась на линию забора. Все еще пусто.

– Мы не можем оставаться здесь, но мы отъедем совсем недалеко. Твой отец будет знать, где мы находимся. Мы найдем его, или он найдет нас. – Я потрепала ее по плечу, мои глаза оказались на одном уровне с ее, и я присела на колено на крыльце. – Хорошо?

Вера Оливии в меня начала ослабевать. Доверие – нужно заслужить, и оно иногда исчерпывается. Мы дошли до края.

– Но когда мы его найдем?

– Скоро.

– Вы уверены?

Боже, я бы хотела.

Назад по дороге. В противоположном направлении, в самое безопасное место, которое я знала.

Интересно, было ли очевидно, что мы прячемся? Я вспомнила, как играла в прятки в детстве, может быть, в возрасте Оливии, может быть, когда была чуть младше, и смотрела через щели дверцы шкафа или из-за обструганного платана: тогда мое сердце колотилось так сильно, что сотрясалось все тело.

Не найдешь меня. Еще чуть-чуть. Не увидишь меня . Осенние листья, испещренные черными и коричневыми пятнами, хрустели под ботинками моего соседа. Мой кузен. Моя лучшая подруга Мередит. Они по очереди охотились за мной. Странная игра для детей, думала я даже в то время. Я не боюсь этих людей, я слишком хорошо их знаю.

Было всего четыре часа, но наступающая темнота уже накрывала землю неподвижным куполом. Сигнал снова появился на моем телефоне. Рядом с каждым исходящим номером было указано, сколько раз я пыталась по нему звонить. Рядом с именем Кола стояла пятерка. Я набрала шестой раз и прижала телефон к уху. Снова автоответчик.

О, Кол, где ты?

Я понимала, что больше звонить смысла не было – видит бог, к этому времени он бы уже понял, что я пытаюсь привлечь его внимание. Шесть пропущенных звонков, и еще я похитила его дочь. Чего еще надо?

Поздний осенний ветер толкал машину, свистел в окна. Мой телефон зазвонил снова. Тот же номер. Я прихлопнула его, как муху, попавшую в машину. Я не хотела, чтобы это занимало так много места у меня в голове.

– Мы уже недалеко, еще чуть-чуть, – сказала я. – Все хорошо?

У нее появилось смиренное выражение лица. Не хорошо, но хорошо.

– Мисс Эмили, вы собираетесь ответить на телефонный звонок?

Я перевернула телефон и посмотрела. В противоположном направлении промчалась машина.

« Будь внимательней », – гремело в моей голове.

– Это просто неправильный номер, – поспешно ответила я. – Или рекламщики.

Или полиция, подумала я. Кто-то, но не Кол.

Я протерла запотевшее ветровое стекло тыльной стороной рукава.

– Кто такие рекламщики? – робко спросила Оливия, заметив мое раздражение.

Я начала объяснять, но телефон снова начал играть свою примитивную мелодию, словно дверь беспрестанно распахивалась и захлопывалась от ветра.

– Это мой папа? – спросила она.

Сжатые в кулак руки лежали у Оливии на коленях.