Корен Зайлцкас - Мама, мама [litres]

От следующих обвинений Джозефина не смогла уклониться:

Причинение вреда здоровью – за попытку удушения Вайолет (фелония класса «D»). Прокурор пытался доказать, что это было покушением на убийство на основании того, что Джозефина намеренно выманила Вайолет на отдаленные спортплощадки, и утверждал, что она завершила бы задуманное, если бы не появление Имоджин. Но седовласый лис заверил их, что ни один суд присяжных на планете не признает ее вину по этому пункту. Он был прав. Присяжные не признали. Не признали, даже когда всплыли авиабилеты в первый класс, которые Джозефина приобрела для себя и Уилла (не в Лондон, а в Хорватию, где дешевая стоимость жизни и нет соглашения об экстрадиции с США). Один из присяжных даже заявил, что «каждая мать время от времени испытывает желание свернуть шею своей дочери-подростку». Джозефина получила два года за препятствование дыханию и нарушение кровообращения, и, скорее всего, выйдет на свободу гораздо раньше.

Препятствование правосудию (мисдиминор класса «А») за сокрытие самоубийства Роуз. Признание матери Уилла, записанное на телефон Вайолет, не стало рассматриваться судом. И хотя полиции Джозефина рассказала примерно то же самое, для ее наказания просто не было юридического прецедента. Ей пытались вменить то, что она незаконно выкопала могилу, но поисковые собаки нашли тело Роуз на участке, находящемся в собственности Херстов, и именно там, где сказала Джозефина. Мать Уилла ничего не копала. Она опустила Роуз в одну из глубоких расщелин в лесных скалах сразу за их задним двором. После того, как Роуз перевелась на геологию, она была очарована этой пещерой размером четыре на четыре метра, образовавшейся за годы таянья льдов, которая скрывалась за разломом шириной чуть более полуметра. Джозефина утверждала, что это было естественное, экологичное захоронение, и что она думала, что Вайолет это оценит. И все же, некоторые детали – брезент, тачка – отталкивали всех.

– Так хоронят собаку, – выплюнул прокурор. – Так не чтут память человека, красивой молодой женщины и уникальной личности.

Эта последняя фраза заставила мать Уилла поднять подбородок и улыбнуться сквозь слезы.

Втайне Уилл подумал, что ему хотелось бы увидеть Роуз сохранившейся. На похоронах его мечты сестра лежала бы в стеклянном гробу, совершенная, как сказочная принцесса или бутоньерка из живых цветов в прозрачной коробке.

Но Дуглас решил эксгумировать и кремировать тело Роуз. Хотя поминальный зал был заполнен ее друзьями, уже решившими, что она просто позабыла про них, все-таки он был украшен паршивым сочетанием дешевых цветов – подсолнухами и космеями в унылых маленьких баночках. На фотографии, которую выбрал отец, Роуз была в полном походном снаряжении, со сгоревшим на солнце облезлым носом.

Сидя на скамье, Уилл думал, насколько лучше это бы сделала его мать. Она бы выбрала розовый сатин, белые пионы (розы были слишком очевидными), мягко подсвеченный студийный портретный снимок и что-то из «Вариаций на тему “Энигма”» Элгара. Возможно, «Нимрода».

Но всем занимались Дуглас и Вайолет. Поэтому была всего лишь вечерняя служба при свечах и фолк-версия песни «This Little Light of Mine», «Мой маленький огонек», сыгранная несколькими облаченными во фланель идиотами, которые даже не потрудились побриться по такому случаю. Уилл же был безупречен, как кукла Кен. Влажный персиковый пушок исчез с его верхней губы. Седовласый лис дал Уиллу мастер-класс прямо перед судебным процессом, и даже доверил ему секрет бритья вокруг адамова яблока (заглотить и удерживать). Этот совет оказался похожим на прочие уроки, которые преподали ему мальчики в школе-интернате; оказалось, метод «заглотить и удерживать» вполне применим также к дыму марихуаны и шотам виски.

Все верно. В конце концов, Уилл все-таки попал в частную школу-интернат.

Эта мысль пришла ему в голову в те первые месяцы, когда казалось, что хуже уже быть не может. Дуглас только что подал документы на развод. Джозефина ждала суда в тюрьме. Вайолет жила с Филдами, потому что могла – потому что могла нагадить на пороге собственного дома, а затем упорхнуть в другое место. Весь мир был одним унитазом для Вайолет. В органах опеки утверждали, что со всей серьезностью принимают обвинения Уилла в адрес отца, но их было трудно доказать без помощи Вайолет. Поэтому опека была восстановлена после нескольких коротких недель в приемной семье для Уилла и нескольких смехотворных лекций о родительских обязанностях для Дугласа.