Джон Харт - Путь искупления

– Она погибла из-за меня.

Гидеон вздрогнул, поскольку не знал, что отец тоже в палате. Тот часами где-то пропадал, но теперь сидел возле кровати, вцепившись пальцами в поручень, на лице – отчаяние и стыд.

– Пожалуйста, не возненавидь меня! Пожалуйста, не умирай!

Гидеон вовсе и не думал умирать. По крайней мере, так ему сказали врачи, но отец был совершенно сломлен – красные глаза, опухшее лицо, изо рта несет так, будто там что-то прокисло.

– Где ты был? Ты когда пришел?

– Ты просто не представляешь, каково это, сынок… Ты не знаешь, как это валится друг на друга – все то, что мы делаем, и чем все может закончиться, когда мы любим, доверяем и пускаем кого-то внутрь себя… Ты еще только пацан. Откуда тебе знать хоть что-то про предательство или боль, или про то, на что способен человек, если его довести до ручки?

Гидеон выпрямился на кровати; ощутил, как хирургические швы впились в грудь.

– Это ты о чем? Да никто из-за тебя не погиб!

– Твоя мать.

– Это как?

Роберт Стрэндж подтянулся на поручне и тут же рухнул на колени – бутылка со стуком выпала из кармана пиджака и заскользила по полу.

– Это была просто обычная ссора, вот и всё. Хотя ладно, погоди. Нет. Вру, а я дал себе слово больше не врать. Да, я ударил ее, три раза. Но только три – три, и всё. Я это сделал, но сразу извинился. Клянусь тебе, как ее сыну! Сказал ей, что не надо уходить от меня или идти в церковь. Ладно, она очень плохо со мной поступила. Пускай. Но я уже простил ее, так что нет никаких грехов, которые надо замаливать, нет нужды обращаться к Господу, или креститься, или молиться за себя и за меня! Все, что ей надо сделать, это остаться с нами, и я прощу ей любую плохую вещь, которую она когда-либо сделает, любую ложь, любые заскоки, любые ее сердечные тайны. Скажи мне, что понимаешь, сынок! Так много лет я видел, как это сжирает тебя живьем – жизнь без матери, когда ты торчишь тут со мной, совсем один! Скажи мне, что прощаешь меня, и, наверное, я смогу заснуть без сновидений. Скажи мне, что я сделал лишь то, что должен был сделать любой нормальный супруг!

– Ничего не понимаю… Ты ее ударил?

– Только не подумай, что я планировал это заранее или мне это нравилось… – Роберт дернул себя за волосы и оставил их торчать во все стороны. – Самое плохое произошло так быстро, мои кулаки… все заняло от силы секунд двадцать, может, даже меньше. Я никогда не собирался этого делать! Я не хотел, чтобы она уходила, не думал, что она умрет из-за каких-то двадцати секунд. А что такое двадцать секунд? Вот, смотри: раз, два, три…

Он загибал пальцы – вел отсчет, – а Гидеон только моргал, пока все это впитывалось в голову.

– Так она пошла в церковь из-за тебя?

– Ее убийца, похоже, нашел ее там.

– И она погибла из-за тебя?

Вопрос был тяжелый, и отец застыл, запрокинув голову, так что тусклый свет отразился у него в глазах.

– Ты все еще думаешь, что она какая-то святая, так ведь, вся такая идеальная и безупречная? Я это понимаю, действительно понимаю. Мальчишка и должен чувствовать такое по отношению к своей матери. Но она оставила тебя лежать в манеже, сынок. Я был зол, да, порушил всю кухню и что-то разбил, и, наверное, соврал копам насчет того, что на самом деле произошло. Но ушла-то как раз она.

– Только потому, что ты ее обидел.

– Не только из-за этого. – Он сполз на пол и прижал бутылку к груди. – Потому что она любила Эдриена Уолла сильнее, чем любила меня.

Гидеон тщетно силился уложить все это в голове: взрослый мужчина на полу, его откровения… Что все это значит? Так убил он ее или нет?

Гидеон опять посмотрел на отца. Тот сидел, обхватив руками колени и зарывшись в них лицом. Никакого похищения не было. Его мать встретила своего убийцу в церкви или где-то еще. Не в собственной кухне. Не на глазах у него, лежащего в детском манеже.

И был ли это Эдриен?

Откуда Гидеону знать? Могла ли она действительно любить Эдриена? Этот вопрос оказался слишком большим. Просто-таки огромным, непостижимым.

Никакого похищения не было…

Мальчик прикрыл глаза, поскольку с невероятной быстротой стали наваливаться еще более крупные вопросы.

«Она ушла насовсем?»

«И его, своего сына, тоже бросила?»

Ну не могла же она быть настолько испорченной, это… это просто неправильно!

– Она была хорошей женщиной, сынок, доброй и любящей, просто столь же мятущейся, как и все мы.

– Преподобный Блэк?

– Я вовсе не намеревался подслушивать, Гидеон. Просто вроде как у вас был серьезный разговор, а я не хотел перебивать.