Джон Харт - Путь искупления

Дал ей коротко вдохнуть, а потом привстал на цыпочки и всем весом навалился на нее, когда она стала вырываться, заходясь хриплым кашлем.

– Тс-с! Мы все страдаем. Все мы чувствуем боль. – Нажал руками посильнее. – Я хочу увидеть настоящую тебя.

Он душил ее долго и плавно, а потом – сильно и быстро. Использовал все приемы, которыми успел овладеть, попробовал еще с десяток раз, но уже знал, что ничего не выйдет.

Заплывшие глаза были закрыты.

Он так ее и не увидел.

Ченнинг не понимала, почему до сих пор жива. Ощутила лишь боль и черноту. Подумала, что она в силосной башне, а потом осознала, что ощущает какое-то движение. Она опять в задней части машины. Тот же запах. Тот же синий синтетический брезент. Коснулась лица связанными руками и поняла, что бо́льшая часть черноты – из-за заплывших и почти закрывшихся глаз. Ченнинг едва могла видеть, но поняла, что полностью одета, дышит и жива…

Хриплый придушенный звук вырвался из ее горла.

Как долго?

Вновь, как наяву, увидела его руки и тьму, желтые деревья и его обозленное лицо.

Как долго он пытался убить ее?

Ченнинг судорожно сглотнула – и словно сглотнула битое стекло. Прикоснулась к шее и еще тесней свернулась в полутемном синеватом пространстве.

Куда он ее везет?

Почему она до сих пор жива?

Это беспокойство пожирало ее, пока сквозь путаницу мыслей не пролезла винтом одна куда более тревожная: его лицо под кронами деревьев. Без шляпы. Без очков. Он тогда показался каким-то другим – в смысле, который она никак не могла поймать за хвост; но теперь, с немного прояснившейся головой и отчаянно живая, Ченнинг припомнила, где могла его видеть.

«О боже…»

Теперь она точно знала, кто он такой.

Открытие ужаснуло ее, поскольку правда оказалась слишком уж извращенной и дикой. Как это вообще может быть он?

Но все-таки это так, и дело не только в лице. Голос она тоже узнала. Он кому-то звонил, пока машина моталась с одной улицы на другую, говорил по телефону и что-то злобно бормотал в промежутках. Он искал Лиз и все больше раздражался из-за того, что никак не может ее найти. Никто не знал, где Элизабет, – она не отвечала на звонки. Звонил в отдел полиции, ее матери; а один раз – через щель в брезенте – Ченнинг мельком углядела дом Элизабет. Узнала его силуэт, деревья вокруг.

«Мустанга» рядом с домом не было.

После этого Ченнинг принялась всхлипывать и ничего не могла с этим поделать. Ей хотелось оказаться в машине вместе с Элизабет, или у нее дома, или в уютной темноте ее кровати. Хотела оказаться в безопасности и ничего не бояться, и одна только Лиз могла этому помочь. Так что она мысленно повторяла это имя – Элизабет, – и, должно быть, оно каким-то образом просочилось в реальный мир, поскольку автомобиль, скрежетнув тормозами, вдруг остановился как вкопанный. Ченнинг застыла, и, казалось, целую вечность ничего не происходило. Его обращенный к ней голос, когда наконец послышался, был тих и спокоен:

– Ты ведь любишь ее, так?

Ченнинг сжалась в комок.

– В результате мне интересно, любит ли и она тебя тоже. Как сама-то думаешь, это так? По-моему, наверняка должна.

Он еще больше понизил голос, барабаня пальцами по рулю.

– У тебя есть телефон? Я пытался дозвониться ей, но она не берет трубку. Думаю, она ответит, если увидит твой номер.

Ченнинг затаила дыхание.

– Так есть?

– Нет. Нету телефона.

– Ну конечно же, нет. Я бы нашел.

Последовали долгое молчание, жара под брезентом. Потом он опять тронул машину с места, и Ченнинг увидела, как череда зданий и деревьев сбоку сменяется порядком проржавевшей оградой из проволочной сетки. Автомобиль пошел вниз, мимо промелькнули какие-то желтые и розовые дома, и тут солнце вдруг резко пропало – они долго спускались в какую-то сумрачную пустоту. Когда машина опять остановилась, он заглушил мотор, и еще одну ужасную минуту все было наполнено лишь тишиной и молчанием.

– Ты веришь во вторые шансы? – наконец спросил он.

Ченнинг вдыхала свой собственный пот, туман своего собственного дыхания.

– Вторые шансы. Так да или нет?

– Да.

– Поможешь мне, если я попрошу?

Ченнинг прикусила губу, стараясь не всхлипнуть.

– Поможешь, черт побери? Да или нет?

– Да. Господи… Пожалуйста…

– Я собираюсь вытащить тебя из машины и отнести внутрь. Здесь вокруг все равно никого, но, если хоть раз пикнешь, я сделаю тебе больно. Поняла?

– Да.

Она ощутила, что автомобиль наклонился, услышала, как открывается дверь задка. Он приподнял ее, все еще замотанную в брезент. Сделал несколько шагов по голой земле, потом поднялся по ступенькам и вошел в дверь. Ченнинг видела немногое, пока он не снял брезент, – а потом показались его лицо и четыре стены неопрятной ванной комнаты. Он положил ее в ванну и наручниками прицепил за лодыжку к батарее рядом с ней.