– Вы помните еще что-нибудь?
– Я подвозил Тима до работы, потом мы вместе возвращались домой, ну и все такое. Мы понемногу общались, но ваши родители потеряли интерес к вечеринкам. Казалось, свет их покинул.
Пайн кивнула и посмотрела на свои ботинки.
– Пожалуй, я могу себе это представить.
– А что вы помните о том времени?
– Больницы, анализы, доктора, которые меня осматривали.
– А родителей?
– Я думаю, что, когда они «заняли круговую оборону», меня оставили снаружи.
– Нет, я отчетливо помню, как ваша мать от вас не отходила. Она бы сидела рядом с вами в классе, будь у нее такая возможность.
– Я не говорю о материальной стороне. Она постоянно находилась рядом. А эмоционально – нас разделяла стена, которая никогда не исчезала.
– Она ужасно боялась вас потерять.
Пайн несколько секунд не сводила с него взгляда.
– Ну все закончилось тем, что мы друг друга потеряли, не так ли?
Пайн снова перебирала свои детские сувениры.
Кэрол Блюм сидела на стуле и за ней наблюдала.
Пайн рассказала ей о встречах с Агнес Ридли и Майроном Принглом.
– Ты считаешь, что Барри Винсент может быть важной фигурой? – спросила Блюм.
Пайн перестала разглядывать вещи из далекого прошлого.
– Я не знаю, – ответила она. – Просто мне представляется странным, что никто не может ничего о нем рассказать. Он приехал сюда следом за моими родителями и покинул город вскоре после их отъезда. Майрон считает, что мой отец знал Винсента не слишком хорошо. Так почему же Барри Винсент предъявлял ему свои голословные обвинения?
– Может быть, у них возникла взаимная неприязнь, о которой знали только они.
– Но, если речь лишь о противоречиях между ними, нам будет сложно выяснить, в чем они состояли.
– А твои родители когда-нибудь о нем вспоминали?
– Нет, я такого не помню. Узнала о его существовании, только когда вернулась сюда, и Майрон упомянул его имя. – Пайн снова посмотрела на лежавшие на постели предметы. – Я многого не знаю о своей семье, Кэрол. Мой отец умер совсем не там, где говорила моя мать. Его тело нашел Джек Лайнберри. И мне даже неизвестно, ездила ли мать туда, чтобы позаботиться о похоронах и развеять его прах. Она просто уехала, а после возвращения почти ничего мне не рассказала.
– Ты думаешь, что, если тело нашел Лайнберри, а она туда приехала, они обязательно должны были встретиться?
– Лайнберри сказал, что не видел моей матери. Но у меня нет возможности получить подтверждение его словам.
Блюм посмотрела на разложенные на постели вещи.
– Значит, это все, что у тебя осталось?
– Не слишком много, верно?
– Ну это придает каждой вещи особое значение.
– Я бы предпочла, чтобы они привели меня к правде.
– Это кукла твоей сестры?
– А что тебя заинтересовало?
– Бритта Прингл упомянула, что твоя мать искала ее на следующее утро после исчезновения Мерси.
– А еще она сказала, что люди совершают странные поступки в периоды стресса, и была права. Быть может, моя мать думала, что сможет отыскать Мерси, если найдет ее куклу.
– Может быть.
Блюм положила куклу обратно, а Пайн взяла одну из подставок под напитки.
– Мы использовали их вместо шашек, – сказала она, перехватив любопытный взгляд Блюм.
– Творческий подход, – заметила та.
Пайн улыбнулась воспоминаниям, но отбросила их, взглянув более внимательно на подставку.
– Что это? – спросила Блюм.
– Они от моего отца. Бар в Нью-Йорке. «Плащ и кинжал».
– Крутое имя для бара.
Пайн посмотрела на коллекцию подставок для пивных кружек.
– Но почему столько подставок из одного бара?
– Может быть, он работал там барменом? Или являлся постоянным клиентом?
– В некоторых штатах можно работать барменом еще до того, как тебе разрешают пить спиртное. Выглядит довольно странно. Я не знаю, какими были законы тогда в Нью-Йорке.
– Ну он пытался стать актером, так мне сказали. А молодым актерам приходится подрабатывать.
– Верно.
– Бар «Плащ и кинжал». Интересно, почему они выбрали такое название?
– Ты хочешь сказать, что оно привлекает внимание, или есть какие-то другие причины?
Она взяла телефон и начала поиск.
– В Нью-Йорке есть бутик «Плащ и кинжал» и бар «Плащ и кинжал» в округе Колумбия. Но в восьмидесятых они не существовали. В данный момент в Нью-Йорке нет такого бара.
– А в восьмидесятых не было вебсайтов и почти наверняка не осталось цифровых следов его существования в те времена, – предположила Блюм.
Читать дальше