Эндрю Мэйн - Теория убийства

– Ну, прямо сейчас я попытался сузить поле исследования до террористов-смертников, – говорю я первое, что пришло в голову. – Теоретически смертниками могут стать до десяти процентов населения – те, кто подвержен чужому влиянию. Но если мы сконцентрируемся на сравнении генетических данных и поведенческих профилей, то, вероятно, сможем выделить маркеры, которые позволят ограничить круг людей, за кем следует установить наблюдение.

Это настолько отдает дешевой антиутопией, что меня тошнит. Что я делаю сейчас – помогаю построить оруэлловский мир или отдаляю его приближение?

– Поведенческие профили и генетика? – спрашивает Фигероа.

– Да. Сравнительный анализ может выявить людей с повышенной склонностью к агрессии. Не для того, чтобы обвинить и взять под стражу. Речь о более рациональном использовании ресурсов – за кем следить в первую очередь во время расследований.

Идея, конечно, не идеальная, но, может, так людей не будут арестовывать на основании «неправильного» гена. Ну а если она не сработает, то ее и вовсе забросят и забудут. По крайней мере я на это надеюсь.

– Ну, с этим можно работать, – кивает генерал. – Как далеко вы продвинулись?

Я думаю о мешанине данных из разных исследований, собранных в папке, которую держит Фигероа, но потом вспоминаю, что несколько месяцев назад запрашивал разрешение на работу с одной израильской лабораторией. Проект, по которому планировалось сотрудничество, очень хорошо подходил под цели, которые я только что описал генералу.

– Ну, мне пока не особо дают работать.

– Кто и почему?

– Мне нужно было связаться и сравнить результаты с одним исследованием, которое уже провели в лаборатории Сэндстоун в Тель-Авиве, но для этого нужно разрешение. Я его запрашивал практически сразу после того, как мы начали обсуждать Т-ген, – говорю я. Пусть Фигероа сам решит, что эти проекты связаны.

– Израильтяне? Наверняка им это будет чрезвычайно интересно, и наверняка они уже сами что-то подобное изучали. Хорошо, очень хорошо. Это ему очень понравится.

Я не переспрашиваю – кому «ему». До меня внезапно доходит, что начальство генерала может быть значительно более высокопоставленным, чем я раньше думал.

– Будет здорово, если вы поможете продвинуться в этом направлении, – говорю я.

А про себя думаю: главное, не слишком быстро.

– Да, я займусь немедленно. Через пару дней будут у вас все разрешения.

– Отлично, – вру я. – И как только разберемся с нашей внутренней безопасностью и дырой в сети, я смогу продвинуться по проекту.

– Да, точно, – говорит Фигероа, бросая взгляд в сторону двери. – С этим нужно разобраться. Этот Поуг, наверняка это его рук дело?

– Ну, я пока с уверенностью не могу сказать, – отвечаю я осторожно.

– Крей, я видел, как охотятся с приманкой, – с усмешкой произносит генерал. – И вы его выманили и пристрелили, как прирожденный охотник, можете мне поверить.

Я пожимаю плечами. По сравнению с настоящими маньяками в моей жизни, Поуг – это детский сад.

– У меня были подозрения, да.

– Вот и я об этом. На иностранную разведку он работать может?

– Нет, – качаю я головой. – Он просто хотел от меня избавиться. Наверное скачал данные на случай, если я заблокирую его доступ к сети или вообще уничтожу, в случае увольнения. А он хочет работать на вас.

– Он хочет быть профессором Креем. Подозреваю, что он сговорился с Османом.

– Не могу тут ничего сказать, – пожимаю я плечами.

– Ладно, с этим я разберусь. О Поуге не беспокойтесь, – говорит генерал. – Продолжайте работать.

– Я ценю вашу помощь.

А все складывается даже лучше, чем я ожидал.

– За этим я и приехал. Да, еще одно.

– Слушаю, – отвечаю я, уже начиная вставать.

– А что вы делали в Кентукки?

Я снова сажусь, потому что ноги внезапно отказываются меня держать.

Наверное, так себя чувствовал Тодд, когда я вскрыл его авантюру с копированием данных. Идеальный план был идеальным, ровно до того момента, пока события развивались в соответствии с ним. Он думал, что ему ничего не угрожает, данные зашифрованы, и полиция ничего не сможет сделать, даже имея на руках судебное решение, – ключи все равно у Тодда. А вот того, что благодаря моим действиям отказ добровольно выдать ключи станет фактически признанием вины, он предвидеть не мог.

Теперь попался я.

Фигероа не дурак. Когда Осман пришел к нему с жалобами на мое поведение, Фигероа решил проверить, чем там занимается эксцентричный Тео Крей. И можно только предположить, какие возможности для этого у него есть. В любом случае он знает, что я был в Кентукки. Но вот знает ли он что-то еще, неясно. Похоже, придется снова прибегнуть к методу «дозированной правды». Есть, конечно, вариант рассказать все целиком, и скорее всего мне за это ничего не будет, но есть вероятность запустить еще одну историю, аналогичную Т-гену, только теперь с вирусом.