Эдвин Хилл - Слабое утешение

– Покажите, – попросила Анджела.

– Она только это и написала: что встретила кое-кого.

Вэнди достала телефон и пролистала сообщения, пока не нашла последнее от Твиг.

– Прошу прощения, – сказала она.

Судя по сообщению, Твиг нравились сильные чернокожие мужчины.

– Халупа в Эверетте, значит? – произнесла Анджела, пересылая сообщения себе. – А что, у вас на вечеринке были настоящие темнокожие? – чуть ли не язвительно спросила она.

Вэнди пожала плечами:

– Несколько человек.

– Часто Лора их цепляет?

– Она не такая, – сказала Вэнди. – Просто огорчилась из-за Дэвида и бог знает из-за чего еще. Люди в расстроенных чувствах порой чудят.

– То есть в последнее время она все же цепляла парней?

Вэнди кивнула:

– Только отцу ее не говорите.

Анджела отложила в сторону блокнот.

– Постараюсь, но мне понадобится список всех, кто был у вас в субботу. Я не ошибусь, если предположу, что у вас на вечере был фотограф?

– Серьезно? – спросила Вэнди. – Вы хоть представляете, какие люди были на этом празднике? Им копы на пороге дома даром не нужны. Пресса потом так просто с них не слезет.

– Знаете, где сейчас ваша подруга?

– Ладно, – сдалась Вэнди. – Моя помощница пришлет вам список гостей. Фелиция Накадзава. Ее пока нет.

– Она была на вечеринке?

Вэнди кивнула.

– Хорошо, – сказала Анджела. – Передайте ей: пусть сегодня занесет список в участок. Вот моя визитка, пусть позвонит и назначит время встречи.

На улице стоял мороз, а по радио к тому же обещали бурю: она надвигалась прямо на Бостон вдоль побережья, так что к полуночи следовало ожидать снега высотой в фут. Эстер включила печку, чтобы прогреть воздух в салоне, пока она наблюдала из машины за передней дверью квартиры Гейба и Сэма. С разговора в парке прошла почти неделя, за это время она связалась с несколькими нью-гэмпширскими агентствами по усыновлению, пытаясь выяснить больше о Гейбе и других детях, которые жили в доме у Шерил Дженкинс. Соцработники были вежливы, но упорно не желали делиться даже крохами информации, пока наконец один из них не спросил, как давно Гейб покинул эту систему.

– Двенадцать лет назад, – ответила Эстер.

– Тогда мы все равно ничем не поможем, – сказал соцработник. – Через семь лет записи уничтожаются.

– Почему?

– Мне-то откуда знать? Закон требует.

Еще Эстер позвонила в школу в Холдернессе, но там одна из секретарей ответила, мол, сведений о школьниках они не выдают и заявят на нее в полицию. Последняя попытка была – поискать на LinkedIn и Facebook учеников-одногодков Гейба и Сэма. Набрался список из двадцати человек, и она написала им всем. Пока никто не ответил.

Эстер просидела в машине час, слушая радио, и уже хотела сворачиваться. Однако ей хотелось найти повод поговорить с Сэмом, узнать о нем больше. Выяснить про открытки. Ей было интересно, как Сэм отреагировал, когда Гейб сказал ему, что та миниатюрная женщина, заглянувшая накануне к ним в дом, знает Лайлу. Какие воспоминания это в нем пробудило? Собственное прошлое Эстер ворошила редко, и Сэм, наверное, тоже. В Гейбе, державшемся особняком, она узнала себя. Может, какую-то часть себя она увидит и в Сэме?

Парадная дверь открылась, и Эстер выключила радио. Сэм шагал по вымощенной плитняком тропинке, видимо, не подозревая, что за ним наблюдают, но готовый к тому, что на него будут смотреть. Он двигался с уверенностью, которой совершенно был лишен Гейб, на ходу пряча концы шарфа под воротник бушлата. Сэм сел в старенький «Ниссан» и умчал прочь. Эстер дотянулась до педалей, круто развернулась и поехала за ним через весь Сомервилль в сторону Кембриджа, потом вдоль обледенелой Чарльз по Мемориал-драйв, где ей встретились несколько смельчаков, рискнувших совершить пробежку на морозе. Она последовала за Сэмом за реку, промчалась мимо Фенуэй-парк и зигзагами проехала вдоль Изумрудного ожерелья [22] Цепь зеленых и парковых зон длиной 11 км. через Лослиндейл и в Уэст-Роксбери, где Сэм остановился на парковке при клинике для ветеранов, огромного административного здания на самой окраине города. Сэм вышел из машины и поспешил внутрь. Эстер схватила с заднего сиденья сумку для книг по межбиблиотечному займу и прошла следом. Внутри она уверенно миновала стойку регистратуры и двинулась по широким, выложенным плиткой коридорам, натыкаясь по пути на пустые инвалидные кресла, плакаты групп поддержки и знаки, направляющие в ужасающие отделения типа «Протезирования» и «Респираторной терапии».