Андерс де ла Мотт - Осеннее преступление

Он неловко улыбнулся, словно воспоминание доставило ему удовольствие.

— Вы бывали в студии, когда он записывал музыку? Матс кивнул.

— Симон накопил на настоящий магнитофон. Иногда, когда он сидел в студии, я нажимал кнопки. Он красиво пел. Всем нравилось. Симона все любили. — Матс замолчал, снова уставившись в чашку.

— А другие из той компании бывали в студии? Ваша сестра, Алекс, Бруно и Карина?

Матс пожал плечами.

— Да нет. Симон не любил, когда туда кто-то приходил. Туда можно было только мне и Карлу-Юхану.

— Нельзя было даже вашей тете или Клейну? Почему?

Матс покачал головой.

— Симон говорил — ему это мешает.

— Карл-Юхан часто туда поднимался?

— Иногда. У него в гараже, под студией, была летняя машина.

— Летняя машина?

— Карл-Юхан так ее прозвал. Красный кабриолет, руль не с той стороны. Красивая, но уж возни с ней было. Карл-Юхан, когда копался в машине, открывал дверь на лестницу, чтобы слышать, как Симон играет. Симон орал, чтобы закрыл, Карл-Юхан кричал: ладно, но дверь все равно стояла открытая.

Матс перевел дух, словно запыхался, рассказывая. Допил чашку, покосился на дорогу.

— Как по-вашему, она скоро будет?

— Кто? Агнес? Не знаю. — Анна попыталась припомнить расписание Агнес и тут же почувствовала себя матерью-ехидной.

— Если хотите, я схожу уточню.

Матс покачал головой.

— Мне домой пора. Я уж в другой день как-нибудь.

Он поставил чашку на поднос. Влез в лямки рюкзака, собираясь уходить.

— Студия сгорела, да? — спросила Анна. Матс остановился.

— Да, — без выражения сказал он. — Студия, магнитофон, летняя машина. Все сгорело. Ничего не осталось.

— Совсем ничего? — Анне вспомнился почерневший скелет в сарае, и она не смогла удержаться, чтобы не взглянуть в том направлении. Матс проследил за ее взглядом.

— Почти ничего, — прибавил он.

— Карл-Юхан сохранил машину. Во всяком случае то, что от нее осталось, верно?

Матс кивнул.

— Он хотел ее починить. Но так и не починил. Карл-Юхан же… — Матс поднял руку, указывая не то на зал для проповедей, не то на собственную голову.

— Фреска, — перебила Анна. — Вы ее видели?

— Нет. — Ответ последовал как-то слишком быстро, и Анна увидела, что губы в густой бороде тревожно задвигались.

— Но вы знаете, что на ней?

Матс не ответил.

— Ваша сестра была тогда на каменоломне. Она ничего не рассказывала о том, что случилось? О Симоне?

Матс покачал головой.

— Никто не говорил о Симоне. Ни отец, ни Мари, ни Бруно или Алекс. И другие тоже не говорили, во всяком случае вслух. Как будто его и не было никогда. Но Симон был. Он так мне нравился.

Матс замолчал и опустил глаза. Мило, поскуливая, придвинулся ближе к Матсу и склонил голову набок, словно разделяя печаль этого рослого человека.

— Я кое-чего не понимаю, — тихо сказала Анна. — Ваша тетя, Элисабет. Она злится на вашего папу, на Хенри Морелля, Алекса, Бруно и Карину, потому что думает, что они врут насчет случившегося. Но с вашей сестрой она разговаривает, хотя Мари тоже была в тот вечер на каменоломне. Почему так?

— Одежда, — буркнул Матс.

— Одежда? В смысле?

Матс покосился на лесную опушку, словно ему больше всего хотелось уйти отсюда.

— Когда они утром увидели Симона в воде, Мари прыгнула, чтобы вытащить его. Только она одна, больше никто не прыгнул. Остальные держались на берегу. Мари вымокла, а у них одежда была сухая.

Анна поразмыслила.

— Значит, ваша тетя решила: другие думали, что прыгать в воду, спасать, бессмысленно. Что они уже знали — Симон мертв.

— Вода в каменоломне ледяная. — Матс пожал плечами. — Они еще вечером промерзли до костей. У Карины губы посинели. — Он беспокойно потоптался на месте. — Мне пора. Спасибо за кофе.

На прощанье Матс погладил Мило, медленно пересек двор. Лишь когда он скрылся за деревьями, Анна поняла: что-то в его поведении фальшиво, царапает глаз.

Вечером Анну настигла бессонница. Они с Агнес почти не говорили, а из-за последних событий она забыла позвонить адвокату и спросить, что там с внутренним расследованием. Но ее мысли были заняты другим.

Как вообще Рюландер оказался здесь? Почему он объявился в Неданосе именно на этом празднике? Откуда у него песня Симона Видье, почему он хотел, чтобы ее поставили для Кайи Бьянки и трех остальных? Куда делся его мобильник, почему он не обулся и — самое главное — кто его убил? И хотя версия Анны висела в воздухе, Анна была уверена: смерть Рюландера — не самоубийство и не несчастный случай. В этой истории чего-то не хватает. Чего-то, что связывает части рассказа воедино. И это что-то необходимо найти.