Андерс де ла Мотт - Осеннее преступление

– “The dark and lonely waters”, — снова пропел в динамиках красивый голос, и в какой-то миг губы у Кайи шевельнулись, будто она подпевает.

На все это Анна успела обратить внимание, а потом Алекс добрался до кабинки диджея. Раздался грохот, музыка внезапно стихла. И время снова пошло в обычном темпе, высвободив какофонию голосов.

Анна отпустила Просто-Лассе и тоже бросилась к сцене. Ей пришлось проталкиваться через толпу к тому, что совсем недавно было кабинкой диджея, а теперь превратилось в груду фанерных обломков, из которых торчали провода и какая-то мелкая электроника. Алекс лежал посреди кабинки, подмяв под себя диджея и держа его за шею борцовским захватом. Лицо у Алекса было красным, взгляд потемнел, сжатые губы делали его похожим на зверя. Бруно стоял над ними, широко расставив ноги и сжав кулаки, но вместо того, чтобы попытаться оттащить Алекса, он наклонился и заорал что-то диджею в лицо. Одни и те же слова, снова и снова; но за плотной звуковой завесой из голосов Анна не смогла разобрать, что он говорит.

Диджей не сопротивлялся, лицо у него посинело, губы хватали воздух, глаза вот-вот закатятся. Анна выбралась на сцену.

— Алекс, отпусти его!

Бруно Сорди заступил ей дорогу.

— Пусть сначала признается.

Ростом Бруно был примерно с нее; судя по цвету лица и тому, как он двигался, Бруно изрядно выпил. Анна пошла прямо на него, одним движением обхватила за подбородок и плечо, и пока Бруно пытался вывернуться, подсекла его под ноги. Бруно повалился на пол. Анна бросила его и рванулась к Алексу. Диджей не подавал признаков жизни, однако Алекс все сжимал его горло. Анна схватила Алекса за волосы и рванула назад. Алекс выпустил диджея, но не сдался; он резко повернулся, вцепился Анне в руку ниже плеча и пригнул ее к полу. Почти двухметровый Алекс весил под сотню килограммов. К тому же он был борцом элитного дивизиона, так что Анна не много могла ему противопоставить. Колени ударились о пол, и от боли слезы брызнули из глаз. Еще немного, и она упадет плашмя; Анна сопротивлялась, слыша над головой тяжелое сопение Алекса. Зал начал кружиться — смешение звуков, голосов, движений. Бодни, прошептал Хокан у нее в голове. Бодни его. Давай!

Анна извернулась и ударила головой Алексу в переносицу. Алекс застонал и ослабил хватку настолько, что Анна смогла опереться на одну ногу, собраться с силами и врезать ему коленом в промежность. Алекс захлебнулся криком, колени у него подломились, и он скорчился за полу, обеими руками сжимая свои фамильные ценности.

— Сука! — Бруно Сорди уже поднялся на ноги. Лицо пунцовое, руки сжаты, глаза — две узкие щелочки. Он сделал шаг назад, занес кулак, и Анна инстинктивно подняла руки, чтобы защититься. Но удара не последовало. За спиной у Бруно возник Йенс Фриберг в полицейской форме. В воздухе мелькнуло что-то черное, Анна услышала свист, за которым последовал глухой стук, и телескопическая дубинка Йенса ударила Бруно по коленям, уложив его на пол во второй раз.

На потолке зажглись лампы, и зал залило резким белым светом. Голоса и звуки каким-то образом стали глуше.

— Вот! — Фриберг бросил Анне наручники — наверное, ту запасную пару, над которой она потешалась каких-нибудь два дня назад, когда увидела его в полной экипировке в первый раз. Фриберг нагнулся и сковал Бруно Сорди своей парой. Алекс корчился в позе эмбриона; под носом виднелась кровь. Он не сопротивлялся, когда Анна сковала ему руки за спиной. Она выпрямилась, отряхнула колени от пыли и взглянула на диджея.

Тот лежал на спине среди обломков оборудования. Лицо порозовело. Он захрипел, медленно взялся за горло и попытался сесть.

— В порядке? — спросила она. Диджей в ответ медленно кивнул.

— Что будем делать? — Фриберг кивком указал на танцпол, откуда за каждым их движением следили сотни глаз. Впереди стояли Хенри Морелль и Эва-Бритт. Лицо злое; Хенри пытался встретиться с Анной глазами. Рядом Мари Сорди и ее отец.

Анна отвела глаза и повернулась к Йенсу.

— Этих двух забираем, — коротко распорядилась она. — Алекс Морелль — нанесение увечий и нападение на полицейского. Сорди… — Она запнулась, пытаясь сообразить, в совершении какого преступления виновен Бруно. Какое-нибудь простое решение даст ей время обдумать случившееся.

— Бруно — в вытрезвитель, — постановила она.

Йенс некоторое время помолчал, поглядывая на край сцены. Потом медленно кивнул. Жестом подозвал двух полицейских в форме, которые вошли в зал следом за ним.