Андерс де ла Мотт - Осеннее преступление

Анна представила себе, как Алекс загораживает тропинку, ведущую к разворотному кругу, а Бруно и Карина “Кайя Бьянка” Педерсен блокируют дорогу к палаткам. У Симона всего один путь для бегства. Подняться прямо в лес, как и говорил Алекс. Анна постаралась воспроизвести этот путь, но обнаружила, что проще сказать, чем сделать. Между лесом за каменоломней и “бараньим лбом”, на котором она сейчас стояла, протянулись несколько метров крутого склона, покрытого камешками и гравием; Анна смогла подняться на него далеко не с первой попытки. Ельник перед березовой рощей оказался таким густым, что Анне пришлось продираться сквозь него, нагнувшись. Она хотела свернуть направо, к воде, поискать проход или тропку, по которой выбраться было бы легче. Склон поднимался вверх, землю почти везде покрывала опавшая хвоя, кое-где торчали острые камни. Анна споткнулась об один такой камень, упала и ударилась коленом о корень. Выругалась и кое-как села. Со стороны плато доносились голоса Агнес и Лизы. Анна стала представлять себе, какие здесь звуки во время проливного дождя. Наверное, еще немного — и она полностью уйдет из пределов слышимости. Анна поднялась и попыталась обойти каменоломню с обратной стороны. Под ногами по-прежнему было ненадежно: крутой подъем, еще больше коварных камешков. Анна поняла, что у нее два пути. Либо идти дальше в ельник, чтобы избежать крутого склона и камней, либо продолжать двигаться в избранном направлении, и тогда не исключено, что ей придется одолевать кручу в отдаленной части каменоломни.

Анна выбрала кручу и какое-то время тащилась вверх, как вдруг склон пошел вниз, и Анна очутилась на небольшом открытом пространстве прямо за одним из самых высоких уступов.

На плато — чуть вбок и выше — она увидела Агнес и Лизу и помахала им, чтобы показать, что с ней все в порядке, после чего осторожно подошла к краю. Утес оказался выше, чем она думала, метров восемь или даже больше. Внизу чернела вода, но Анне бросилась в глаза слабая рябь. Внизу, прямо под поверхностью воды, скрывался скальный выступ. Если Симон двигался тем же путем, что и она, если он, оскальзываясь и спотыкаясь, спускался по склону между деревьями, под дождем и в темноте, измученный схваткой с Алексом, да еще и злой, расстроенный и униженный, пьяный и под кайфом, он вполне мог сорваться с обрыва. Разбил голову о подводный камень и всплыл так, как изображено на фреске. На спине, руки над головой.

— Да нет, ничего страшного, — произнесла Агнес внизу, на плато — видимо, отвечая на какой-то Лизин вопрос. Звонкий голос разнесся по каменоломне. Отразился от скал и превратился в печальное эхо.

— страшного…

— страшного

— ашного…

Анна взглянула на темную воду и вздрогнула.

Склон на противоположной стороне был не таким крутым, деревья росли реже, и Анне понадобилось всего пять минут, чтобы спуститься к разворотному кругу. Если сложить все — торопливо проведенное расследование, признание Алекса Морелля и ее собственные наблюдения, сделанные в лесу, — то все говорило о том, что смерть Симона — несчастный случай. Конечно, несчастным случаем, причиной которого стала жестокая ссора между теми, кто обещал друг другу быть “friends forever”. Но все-таки. Трагическое событие, возможно, связанное с преступлениями, срок давности по которым уже истек. Пусть она, Анна, довольствуется тем, что происшествие — так, как описал его Алекс — оказалось довольно серьезным. Что ссора была тайной, за которую кто-то из четверых друзей (или человек из их окружения) оказался способен убить.

Кайя Бьянка печется о своем бренде, есть еще старые слухи о смерти ее первого мужа. Бруно Сорди затеял масштабный строительный проект с весьма шатким финансированием. Мари тоже вложилась в этот проект, она член муниципального совета, и к тому же ей совсем не нужно, чтобы ее муж или отец дознались, что она сказала правду Элисабет Видье. Для Бенгта Андерсона Неданос превыше всего, а у Алекса Морелля, который, конечно, признал свой “вклад” в несчастный случай с Симоном и имеет алиби на время смерти Рюландера, — у Алекса Морелля взрывной характер, и он склонен к насилию. И, наконец (тоже важно), Хенри Морелль двадцать семь лет цеплялся за должность, чтобы печальная история никогда не выплыла на поверхность.

Анне и так есть чем заняться. Она обещала Йенсу Фрибергу сосредоточиться на смерти Джо Рюландера. И все же, когда она стояла на разворотной площадке, ей в голову пришло кое-что еще. Зацепка, которая маячила перед ней раньше, но которую Анна до сих пор не могла ухватить. Теперь Анна поняла, в чем дело. В словах, которые она записала в блокноте во время допроса Алекса. “Велосипед Симона”.