Элис Фини - Его и ее

— Эндрюс, — подсказываю я.

— Анна! Мои извинения, сегодня улром здесь тволится что-то немыслимое. Чем могу помочь?

Хороший вопрос. Вчера я вела программу, а сегодня мне кажется, что я звоню с рекламным предложением и прошу уделить мне одну-две минуты.

— Я сейчас на месте убийства в Блэкдауне…

— Это убийство? Не вешайте трубку… — Его голос опять меняется, и я понимаю, что он говорит с кем-то еще. — Я сказал нет неполовозлелому политическому леполтелу , о котором никогда не слышал в Вечелней истолии , это же долбаный главный сюжет. Хорошо, скажи Вестминстерскому редактору на пять минут вынуть свою голову из задницы Даунинг-стрит… Мне плевать, что они делают для других выпусков. Я хочу злелого корреспондента для сводки новостей, так что дайте мне такого. Что вы говорите?

До меня не сразу доходит, что он снова обращается ко мне. Я слишком занята тем, что представляю себе, как он скорее физически, чем фигурально, сражается с этой дюймовочкой — Вестминстерской редакторшей. Она его прикончит.

— Убийство, которое вы меня послали освещать… — упорно продолжаю я.

— Я плосто подумал, что вам лучше быть там, а не здесь, в свете того, что случилось этим утлом . После недавнего заявления полиции я плосмотлел сообщения. Все пишут о том, что это была смелть при невыясненных обстоятельствах …

— Это все, что полиция говорит в данный момент, но я знаю, что это не совсем так.

— Откуда вы знаете?

На этот вопрос трудно ответить.

— Просто знаю и все, — произношу я слабым голосом и сама слабею.

— Ладно, позвоните мне снова, когда запишете сюжет. Посмотлим , смогу ли я вас куда-нибудь втиснуть.

Втиснуть меня?

— Это будет большая история, — говорю я, еще не готовая сдаться. — Было бы хорошо пустить это в эфир раньше всех остальных.

— Извините, Анна. Последний твит Тлампа может вызвать клизис , и сегодня действительно оживленный новостной день. Мне кажется, это тело в лесу всего лишь локальная новостная истолия , и у меня нет места. Позвоните, если ситуация изменится. Холошо? Мне нужно идти.

— Это не…

Я не утруждаю себя и не заканчиваю предложение, потому что он уже повесил трубку. На какое-то время погружаюсь в собственные темные мысли. В нашем деле каждый день как Хэллоуин — взрослые ходят в жутких масках, притворяясь теми, кем они не являются.

Кто-то стучит в стекло, и я подпрыгиваю. Поднимаю глаза, думая, что у моей машины стоит Ричард, но это Джек в образе сыщика с крайне недовольным выражением на лице. Судя по его лицу, он злится на меня так, как злился в последний раз, когда мы виделись. Я выхожу из машины и улыбаюсь, когда Джек оглядывается через плечо и проверяет, не наблюдают ли за нами. Он всегда страдал легкой паранойей. Он стоит так близко, что я чувствую, как от него пахнет затхлым табаком. Это меня удивляет — я думала, он бросил.

— Какого черта ты здесь делаешь? — спрашивает он.

— Я на работе. Мне тоже приятно тебя видеть.

— С каких это пор «Би-би-си» посылает ведущих освещать вот такие истории?

Я регулярно внушаю себе, что мне все равно, что этот человек думает обо мне, но пока не хочу говорить ему, что больше не веду программу. Я никому не хочу это говорить.

— Все непросто, — отвечаю я.

— С тобой всегда так. Что ты знаешь и почему задала тот последний вопрос после пресс-конференции?

— А почему ты на него не ответил?

— Не играй со мной в прятки, Анна. У меня не то настроение.

— Ты никогда не был жаворонком.

— Я серьезно. Почему ты задала тот вопрос?

— Значит, это правда? Во рту жертвы что-то было?

— Расскажи мне, что, по-твоему, тебе известно.

— Ты знаешь, что я не могу. Я всегда защищаю свои источники.

Он приближается ко мне еще на шаг; теперь он слишком близко.

— Если ты своими действиями поставишь под угрозу это расследование, я отнесусь к тебе так, как к любому постороннему человеку. Это место совершения убийства, а не Даунинг-стрит или премьера фильма с красной ковровой дорожкой.

— Значит, это убийство.

Его щеки слегка краснеют, когда он понимает, что совершил ошибку.

— Умерла женщина, которую мы оба знали, прояви хоть какое-то уважение, — шепчет он.

— Женщина, которую мы оба знали?

Он так пристально смотрит на меня, словно подумал, что мне, возможно, это уже известно.

— Кто? — спрашиваю я.

— Не имеет значения.

— Кто? — снова спрашиваю я.

— Думаю, тебе лучше не освещать эту историю.