Элис Фини - Его и ее

Анна явно не слышала, что я сказал по поводу отсутствия вопросов. Или, насколько я знаю ее, предпочла проигнорировать мое замечание.

— Это правда, что жертва — местная жительница?

Я даже не поворачиваюсь в ее сторону.

— Без комментариев.

— Вы сказали, что в настоящее время обстоятельства смерти еще не выяснены, но вы можете подтвердить, что расследуется убийство?

Я знаю, что камеры по-прежнему снимают, но начинаю уходить. Анна не из тех женщин, которым нравится, когда их игнорируют. Не получив ответа на свой последний вопрос, она задает другой:

— Это правда, что жертва была найдена с посторонним предметом во рту?

Тут я останавливаюсь и медленно поворачиваюсь к ней. В голове роится сотня вопросов, когда я смотрю в зеленые глаза, которые, оказывается, смеются. Только два человека знают, что во рту жертвы найден предмет, — сержант сыскной полиции Пэтел и я. Я специально никому еще не сказал об этом — такая информация станет известна всем раньше, чем я этого захочу, — а Прийя умеет держать язык за зубами. Тогда возникает другой вопрос, на который я не могу ответить: как Анна узнала?

Вторник 09.00

Игнорируя взгляды других журналистов, спешу к своей машине. Я забыла, что это такое — часами напролет стоять на холоде, и жалею, что не оделась теплее. Но по крайней мере я хорошо выгляжу. В любом случае лучше, чем Джек Харпер. Как только сажусь в «Мини», завожу мотор и включаю отопление, пытаясь согреться. Я хочу позвонить так, чтобы меня никто не слышал, и поэтому прошу Ричарда снять еще несколько кадров.

Странно представить себе, что вся команда Дневных новостей сидит в отделе новостей без меня, и все идет, как обычно, словно меня там никогда не было. Думаю, я смогу убедить Тощего инспектора дать мне выйти эфир с тем материалом, который у меня уже есть. Тогда, во всяком случае, это не будет пустой тратой времени. Мне кажется, что для ответа лучше всего обратиться непосредственно на самый верх — редактор сегодняшней программы страдает хронической нерешительностью.

В конце концов, после того как раздается больше гудков, чем следовало бы при звонках в отдел новостей канала, кто-то отвечает.

— Дневные новости, — мурлычет она.

От звука бархатного голоса Кэт Джонс мой выходит из строя.

Я вижу ее сидящей на стуле, который еще вчера был моим. Отвечающей по моему телефону. Работающей с моей командой. Закрываю глаза и вижу ее рыжие волосы и белоснежную улыбку. От мысленного образа испытываю не дурноту, а жажду. Мне на помощь приходят мои пальцы — они автоматически начинают искать в сумке миниатюрную бутылочку виски. Открываю виски, отвинчивая пробку одной свободной рукой — у меня большой опыт — и опустошаю бутылочку.

— Алло? — произносит голос на другом конце с интонациями вежливого опережения — так говорят люди, которые кладут трубку, когда никто не отвечает. Ответ застревает у меня в горле, словно мой рот забыл, как формулировать слова.

— Это Анна, — говорю я, испытывая облегчение от того, что еще помню собственное имя.

— Анна?..

— Эндрюс.

— О боже, я очень извиняюсь. Я не узнала ваш голос. Вы хотели поговорить с…

— Да, пожалуйста.

— Конечно. Не буду вас отключать. Посмотрим, смогу ли я привлечь его внимание.

Слышу щелчок, а потом знакомую музыкальную заставку Новостей на «Би-би-си», которая мне всегда скорее нравилась. Сейчас она меня страшно раздражает. Бросаю взгляд в окно на остальных журналистов, которые еще не расходятся. Некоторые лица мне знакомы, и все, похоже, искренне рады меня видеть, что приятно. Вспоминаю, что несколько человек пожали мне руку, и снова лезу в дамскую сумочку, на этот раз в поисках антибактериальной салфетки, чтобы протереть пальцы. Я уже собираюсь положить трубку — устав от ожидания, — но тут вместо музыки слышу крик в отделе новостей.

— Может, кто-нибудь попытается ответить на эти челтовы звонки? Это на самом деле не так тлудно и вляд ли вызовет пеленапляжения мышц, поскольку вы делаете это клайне ледко . Да, кто это? — Тощий инспектор рявкает мне в ухо.

Несмотря на должность и апломб, этот человек редко что-либо контролирует. Включая свой дефект речи. Я часто подозревала, что у сотрудников отдела новостей аллергия на его воображаемый авторитет, и хор неотвеченных телефонных звонков на заднем плане подтверждает эту теорию.

— Это Анна, — говорю я.

— Анна?..

Я подавляю в себе страстное желание закричать. ясно, что амнезия — это заразная болезнь.