Дреда Сэй Митчелл - Свободная комната

Все было неправильно.

Это должна быть зима. Парк должен быть пустым. Должен завывать сильный ветер, с силой трепля траву, а по лицу должен хлестать мокрый снег. Из-за темной дымки невозможно разглядеть Лондон. Или это должно быть лето. Один из тех летних дней, когда жара вот-вот закончится грозой и на небе появятся тяжелые тучи, закрывающие своими телами солнце и несущие за собой раскаты грома и вспышки молний. Дети должны бояться непогоды и бежать в укрытие, а не носиться вокруг, играя в мяч. Это нелепо.

Все абсолютно не так, как должно быть.

Девочки решили, что хотят запустить воздушного змея, которого привезли с собой. Джон попытался улыбнуться:

— Ой, простите, дамы, я забыл его взять.

Они подумали, что он шутит. Старшая напомнила ему:

— Он у тебя под мышкой!

Все верно. Джон вытащил его из машины, а потом забыл, что держит его в руках. Младшая дочка попыталась размотать веревку, но не смогла. Тут старшая дочь схватила воздушного змея и попыталась сделать то же самое, пока между ней и ее братом не разгорелась ссора: он считал, что именно он должен быть главным, ведь он старше их обеих и к тому же мальчик — ему и следует запускать змея. Но младшая дочка возразила, что это была ее идея, поэтому запускать змея должна она. Джон вынужден был разнять ссору и запустить змея сам, напомнив своим детям, что все они могут запустить его разочек и должны вести себя честно по отношению друг к другу.

— Ладно, повелитель воздушных змеев, хватит. Иди-ка сядь.

Он повернулся и увидел, как его жена раскладывает еду для пикника на пледе. Но он не хотел садиться. Даже просто сидя рядом с женой, он чувствовал себя предателем — как будто в дальнейшем все будет хорошо. Не будет. И у их детей тоже не будет. Может быть, если бы они были немного моложе или немного старше, то все было бы хорошо, но сейчас — нет. Он раздумывал над этим последние несколько месяцев. Они слишком малы, чтобы понять. Шансов, что все наладится, не больше, чем шансов, что воздушный змей в руках у той маленькой девочки взлетит.

— Так ты садишься? — в этот раз ее голос звучал более настойчиво. Так что он сел: еще одно предательство вдобавок ко всем остальным. — Ты в порядке?

— Да, конечно, я в порядке. Почему бы мне не быть в порядке?

— Я не знаю. Ты мне скажи.

Она выглядела красиво, но хрупко, потому что она такой и была. Красивой, но хрупкой.

Даже когда он начал с ней встречаться, ее лучший друг предупредил его: «Твоя новая девушка иногда перегибает палку, ну, знаешь, бывает чересчур эмоциональной, хрупкой. А так прекрасная девушка, конечно».

В то время это звучало как обычная ревность. Он был симпатичным завидным холостяком с экзотическими русскими корнями, а она была девушкой, с которой хотел встречаться каждый парень в университете. Это, наверное, и была ревность. Но его слова все равно оказались правдой.

А теперь это.

— Я в порядке.

Она рукой убрала волосы с глаз.

— Мне кажется, ты слишком много работаешь. Тебе следует проводить больше времени дома со мной и детьми. На самом деле тебе же не нужно столько работать. Иногда мне кажется, что ты предпочитаешь нам работу. Это правда? Ты предпочитаешь работу своей жене и детям? Мой лучший друг — более достойный отец и муж, чем ты.

Она дала ему идеальную возможность. Давай, скажи ей . Он планировал рассказать ей, в чем заключается проблема, в тот вечер, когда они вернутся домой из парка и благополучно уложат в постель уставших детей. Это так просто. Послушай, мне нужно кое-что тебе сказать… Он был решительно настроен это сделать. Но ведь он был решительно настроен и в прошлые выходные. И в позапрошлые… В глубине души он знал, что не собирается делать этого ни сейчас, ни потом. Он слишком слаб, чтобы поступать правильно, и слишком слаб, чтобы перестать поступать неправильно. Он ничем не отличался от своего деда, который притворялся офицером российской императорской гвардии, героем войны, бежавшим из страны после революции, хотя на самом деле уклонялся от призыва и бежал на Запад, чтобы не погибнуть в русской войне или в любой другой.

Детям надоел воздушный змей, и они прибежали обратно, чтобы перекусить. Младшая дочка схватила Джона за ногу, чтобы ей удобнее было наклониться и взглянуть на разложенную на одеяле еду. Его жена потеряла интерес к тому, в порядке ли он и не слишком ли много работает, потому что занялась детьми. Он потер лицо руками и лег на траву, чтобы поймать солнечный свет. Дочка села ему на живот, чтобы съесть сэндвич.