Харлан Кобен - Не говори никому. Беглец

Женщина кивнула.

— Как вас зовут? — продолжал он.

— Таня. — Рот она открывала с большим трудом.

— Кто вас так?

— А вы как думаете?

Мы не ответили — все было ясно.

— Он за этой дверью, — показала она. — Я ухаживаю за ним. Никогда не делаю ему больно. Вы понимаете? Я никогда не поднимаю на него руку.

Мы оба кивнули, хотя я ничего не понял, и Крест, думаю, тоже. Из-за двери не было слышно ни звука. Кастман спал. Какая разница? Разбудим… Крест взялся за дверную ручку и оглянулся на меня. Я деловито кивнул. Он открыл дверь.

Эта комната была освещена, и очень ярко. Я невольно прикрыл глаза рукой. Какой-то медицинский прибор, стоявший возле кровати, издавал прерывистый писк. Но в первую очередь бросались в глаза стены. Они были обиты пробкой — кое-где проглядывал коричневый цвет — и густо увешаны фотографиями. Сотнями фотографий, приколотых кнопками, — от стандартных, девять на двенадцать, до больших, размером с плакат. И со всех на нас смотрела Таня.

Во всяком случае, я так предположил. На этих снимках она была еще не изуродована. Я угадал: она оказалась удивительно хороша и, судя по всему, готовилась к карьере фотомодели. Я посмотрел вверх. Опять фотографии — как зловещая роспись на потолке. От них трудно было оторвать взгляд.

— Помогите! Пожалуйста! — донесся с кровати тихий голос.

Мы с Крестом подошли поближе. Таня, стоявшая позади нас, кашлянула. Мы обернулись. При ярком свете ее шрамы казались живыми, извиваясь на лице, как клубок червей. Нос был не просто расплющен, но полностью исковеркан, напоминая ком глины. А старые снимки словно излучали сияние, создавая вокруг нее какую-то болезненную ауру.

До и после…

Человек на кровати застонал.

Мы молча ждали. Таня посмотрела здоровым глазом сначала на меня, потом повернулась к Кресту. Казалось, она хотела заставить нас навсегда запомнить — какой она была прежде и что с ней сделал этот человек.

— Бритва, — сказала Таня. — Ржавая. У него это заняло часа два. И он изрезал не только лицо.

Не сказав больше ни слова, она вышла из комнаты и закрыла дверь.

Несколько секунд мы молчали. Затем Крест спросил:

— Ваше имя Луис Кастман?

— Вы из полиции?

— Вы Кастман?

— Да. И я сделал это. Господи, да я признаюсь, в чем хотите, — только вытащите меня отсюда! Ради бога!

— Мы не из полиции, — сказал Крест.

Кастман лежал лицом вверх, от его груди тянулась трубка. В такт писку машины там что-то периодически вздымалось и опадало. Это был белый мужчина, свежевыбритый, с чисто вымытыми волосами. Он лежал на специальной больничной кровати с перилами и рычагами управления. В углу я заметил судно и раковину. Больше в комнате не было ничего: ни мебели, ни телевизора, ни книг, ни журналов. Шторы на окнах задернуты. Мне стало не по себе.

— Что с вами? — спросил я.

Кастман повернул ко мне глаза. Только глаза.

— Я парализован. Полностью… — Он на мгновение остановился, опустив веки. — Ниже шеи — ничего.

Я не знал, как начать. Крест, по-видимому, тоже.

— Пожалуйста… — снова заговорил Кастман. — Вы должны забрать меня отсюда. Прежде чем…

— Прежде чем что?

Он открыл глаза, закрыл, затем снова раскрыл.

— Я получил пулю… когда? Года три или, может, четыре назад. Я ничего не знаю — какое сейчас число, месяц и даже год. Свет всегда горит… непонятно, день или ночь. Я не знаю, кто у нас президент. — Он с усилием сглотнул слюну. — Она сумасшедшая, честное слово. Звал на помощь — все без толку: она обила стены пробкой. Лежу вот так день за днем и смотрю на стены…

Я молчал, и поэтому заговорил Крест:

— Мы здесь не для того, чтобы слушать историю вашей жизни. Нам надо узнать об одной из девочек.

— Вы пришли не по адресу, — ответил Кастман. — Я уже давно этим не занимаюсь.

— Ничего. Она тоже давно не работает.

— Как ее зовут?

— Шейла Роджерс.

— О! — Кастман улыбнулся. — Что вы хотите узнать?

— Все.

— А если я не скажу?

Крест тронул меня за плечо:

— Пойдем.

— Что? — В голосе Кастмана зазвучала паника.

Крест перевел взгляд на него:

— Вы не хотите нам помочь, мистер Кастман. Хорошо, мы не будем больше вас беспокоить.

— Погодите! — крикнул он. — Ладно! Знаете, сколько раз меня навещали с тех пор, как я здесь?

— Нам все равно, — бросил Крест.

— Шесть! Ровно шесть раз. И ни разу за последний год. Все шесть — мои бывшие девчонки… Приходили посмеяться, посмотреть, как я хожу под себя. И если хотите знать, я был даже рад — что угодно, лишь бы разогнать скуку… Понимаете?