Харлан Кобен - Не говори никому. Беглец

Но больше всего на свете Шейла любила танцевать. Она закрывала глаза, клала голову мне на плечо и забывала обо всем на свете.

— Прости меня, Уилл, — сказала она, отвернувшись.

— За что?

Она продолжала смотреть вниз, на улицу.

— Иди спать. Я посижу пару минут и приду.

Мне хотелось остаться и сказать что-нибудь утешительное, однако я не знал, что именно. Нечто неуловимое возникло между нами, и теперь любые слова могли только навредить. По крайней мере, так мне казалось. Поэтому я совершил страшную ошибку — вернулся в постель и стал ждать.

Но Шейла так и не пришла.

Лас-Вегас, штат Невада

Морти Мейер спал мертвецким сном, лежа на спине в своей постели, когда кто-то приставил дуло пистолета к его лбу.

— Просыпайся!

Морти широко раскрыл глаза. В спальне было темно. Он попытался приподнять голову, но пистолет не пускал. Взгляд Морти метнулся к ночному столику… часов там не было. Только тут он вспомнил, что будильника давно нет — с тех самых пор, как умерла Лия и он продал их старый дом с четырьмя спальнями.

— Слушайте, парни, — начал он, — я отдам, вы же знаете…

— Вставай! — скомандовал голос.

Пистолет отодвинулся в сторону. Морти поднял голову и, вглядевшись, различил лицо мужчины, обмотанное шарфом. Ему невольно вспомнилась радиопьеса «Тень» времен детства.

— Чего вы хотите?

— Ты должен мне помочь.

— Я вас знаю?

— Вставай!

Морти покорно свесил ноги с кровати и с трудом поднялся. Голова протестующе гудела: сон прервали в тот момент, когда возбуждение от выпитого уже проходит, а похмелье начинает набирать силу, подобно надвигающемуся шторму.

— Где твой саквояж?

Морти немного успокоился. Вот, оказывается, в чем дело! Он присмотрелся, надеясь заметить следы ранений на теле незнакомца, но было слишком темно.

— Вы? — спросил Морти.

— Нет. Она внизу.

Она?

Морти нагнулся и вытащил из-под кровати кожаный докторский саквояж, потертый и рваный, с испорченной молнией. Позолоченные инициалы Мейера, когда-то так ярко блестевшие, давно исчезли. Лия подарила ему этот саквояж в день окончания медицинского колледжа Колумбийского университета, больше сорока лет назад. После этого Морти тридцать лет проработал терапевтом и вырастил вместе с Лией троих детей. И вот теперь ему почти семьдесят, он живет один в грязной комнатенке и должен всем на свете.

Игра… Для Морти она была смыслом жизни. В течение многих лет он еще как-то держался, продолжая тянуть лямку, и не давал игре захватить его полностью. Однако в конце концов демоны в его душе взяли свое, как это всегда и бывает.

Кто-то считал, что до поры до времени его сдерживала Лия. Может быть, и так… В любом случае, с тех пор как она умерла, бороться стало незачем. И для демонов наступил звездный час. Морти потерял все, включая врачебную лицензию, подался на Запад и в итоге угодил в эту вонючую дыру. Он ходил играть почти каждый вечер. Его сыновья, уже взрослые и семейные, больше с Морти не общались, обвинив его в смерти Лии. Они посчитали, что он свел их мать в могилу. И может быть, были правы.

— Быстрее, — сказал незнакомец.

— Да-да, сейчас.

Они спустились по лестнице в подвал, где горел свет. В этом здании когда-то помещалось похоронное бюро. Морти снимал квартирку на первом этаже и пользовался подвалом, где раньше хранили и бальзамировали тела умерших.

В дальнем углу подвала был устроен покатый спуск с автостоянки наверху, напоминавший детскую горку. Прежде по нему сгружали трупы. Плитка, покрывавшая стены подвала, начала осыпаться, вода включалась лишь с помощью гаечного ключа, а у стенных шкафов отсутствовали двери. Но воздух до сих пор хранил запах тлена — призраки прошлого не желали уходить.

Раненая женщина лежала на железном столе. Морти сразу увидел, что дела обстоят неважно. Он молча посмотрел на своего спутника.

— Помоги ей!

Морти не понравился его тон. В нем, безусловно, слышался гнев, но главным образом — отчаяние, почти безнадежность. Это была скорее мольба, чем приказ.

— С виду она совсем плоха, — заметил Морти.

Таинственный гость приставил пистолет ему к груди:

— Если умрет, то и ты вместе с ней.

Коротко и ясно. Морти судорожно сглотнул слюну и подошел к женщине. За последние годы на этом столе перебывало множество мужчин, однако женщина попала сюда впервые.

Здесь Морти и зарабатывал себе на пропитание — зашивал на скорую руку. С огнестрельной или ножевой раной не пойдешь в больницу: врач обязан сообщить куда следует. И таким образом, импровизированный госпиталь Мейера не имел недостатка в клиентах.