Джозеф Нокс - Улыбающийся человек

— Увы. — Она примостилась на столе и посмотрела на меня. — Отсюда вы еще ничего выглядите. Снова с кем-то воевали…

— Каким ядом отравили человека в «Палас-отеле»?

Она воззрилась на меня так, будто я восстал из мертвых:

— То есть Зубоскала?

— Сатти его так прозвал, не я.

— Азот, связанный тройной связью с атомом углерода, — ответила Стромер. — Цианистоводородная, она же синильная кислота. Классика жанра. Я так поняла, дело закрыли?

— Как яд попал в организм?

— Подмешали в напиток.

— Какой?

— Виски. Кажется, «Джеймсон».

— Установили по содержимому желудка?

— Нет, все гораздо проще. — Она постучала себя по кончику носа. — В комнате нашли пустую бутылку…

— То есть кто-то мог подмешать яд в виски так, чтобы он не узнал?

— Разумеется. Но симптомы проявились быстро.

— Он догадался?

— Что происходит что-то странное? Да, конечно. Гримаса, возможно, вызвана мышечным параличом.

— Или умер счастливым. Через сколько минут наступила смерть?

— Двадцать-тридцать. Почему вы спрашиваете?

— А что скажете про Черри? — спросил я. — Проститутку, которую нашли в канале…

— Настоящее имя — Кристофер Джордан. Ему передавили гортань.

— Ей. Черри жила в женском облике, доктор. Убивал профессионал?

— Как раз наоборот, — резко ответила Стромер. — Кто-то пытался заставить бедняжку замолчать и перестарался.

— Могла это сделать женщина?

— При наличии веского мотива.

— Сатти хочет классифицировать эту смерть как случайное убийство на сексуальной почве.

— У него впечатляющий показатель раскрываемости дел.

— Удалось установить, был ли у Черри секс в день смерти?

— Между вами что-то было?

— Вам удалось установить, был ли у нее секс в день смерти? — повторил я.

— Нет, — ответила Стромер. — Свидетельств сексуальной активности не обнаружено. Между вами что-то было?

— А что скажете про кровь в отеле «Мидленд»?

Она вздохнула:

— Да, Энтони Блик.

— Точно?

— С вероятностью девяносто восемь процентов.

— Сколько было крови?

— В ковер впиталось около трех литров.

— Человеческие останки в канализации нашли?

Стромер не ответила.

— Это ведь рабочая версия? Что его расчленили в ванной и останки смывали в унитаз?

— Одна из версий, — поправила Стромер. — Возможно, мы никогда не узнаем, что стало с останками мистера Блика, потому что ни вы, ни детектив-инспектор Сатклифф не удосужились вызвать криминалистов к первым двум урнам. Останки могли быть в них.

Я молча ждал.

— Нет, останки пока не обнаружены, но криминалисты еще фильтруют канализацию в «Мидленде». Неудобно спрашивать, но вы хорошо себя чувствуете, детектив-констебль?

— Как никогда. — Я встал с места.

— Мне кажется, вы ни слова не услышали из того, что я сказала.

— Мне кажется, вы — тоже. Спасибо за помощь, Карен.

Еще на подходе к дому Эми Берроуз я заподозрил неладное. Постучал в дверь, подождал с минуту, позвонил в звонок. Никто не открыл. Я приставил ладони к окну и вгляделся в гостиную. Фотографии мальчика сняли со стены, остались только следы от гвоздей. В штукатурке виднелись дыры, похожие на отточие. Книжный шкаф был пуст.

Я направился к соседскому дому через дорогу. Позавчера старушка была не прочь посплетничать. Она вышла ко мне в том же поношенном халате.

— Доброе утро, — поздоровался я. — Я ищу Эми Берроуз.

Соседка широко зевнула.

— Смылась она посреди ночи…

— Сказала что-нибудь перед тем, как уехать?

— Приди она ко мне, я бы дверь у нее перед носом захлопнула. Ничего не сказала, побросала вещи в машину и рванула с места.

— Во сколько это было?

— В три или в четыре утра. У нас тут раньше приличные семьи жили…

— Уехала одна? — спросил я, направляясь к машине.

— Ребенка с собой взяла. — Старушка покрепче запахнулась в халат. — Это из-за того бродяги, который ей в окна заглядывал? Он снова явится?

— Точно не явится, — сказал я, радуясь, что в кои-то веки мне задали вопрос, на который я знаю ответ.

Эми Берроуз была со мной вежлива, даже очень, в нашу первую встречу в палате Али. Но стоило мне явиться к ней домой с расспросами, как она повела себя холодно, превратилась в закрытую книгу. И в то же время очень бурно среагировала на труп улыбающегося человека.

Будто ожидала увидеть кого угодно, только не его.

В больнице Святой Марии я отправился прямиком к регистратуре. При виде меня сидевшая там женщина поморщилась: