Джозеф Нокс: Улыбающийся человек

— Сюда? — спросил Ники.

Фиск кивнул, и близнецы исчезли в черном прямоугольнике двери.

Я посмотрел на Фиска.

В дом он так и не зашел. Оторвал взгляд от подвала, где когда-то был узником, посмотрел в сторону кухни, где убили его жену, и сказал:

— Если не возражаешь, я подожду снаружи.

Я не знал, что между нами — мир или война, но обрадовался возможности выйти из дома.

Я поддержал Фиска под руку, и мы вышли в безмолвие летнего дня. Из дома послышался звук, похожий на приглушенный крик. Я не знал, приедут ли Фиски. Не знал, что Донни явится на место заранее. Не знал, что они собираются сделать со мной. Может, бросят в подвал к Бейтмену.

Я пошел на риск.

Ладно бы Бейтмен терроризировал только меня. Но он переключился на мою сестру. Только мы с Фиском отошли от дома, как тишину прорезал выстрел. Потом еще один. Фиск еще крепче сжал мою руку, и мы продолжили путь.

— Та сумка с чердака…

— Я выбросил ее в ручей, — сказал я торопливо.

— Внутрь не заглядывал? — Фиск пристально посмотрел на меня.

Я замотал головой. Возможно, от этого ответа зависела моя жизнь.

Фиск не успел ничего сказать, потому что из дома вышли близнецы. Достали из фургона по канистре бензина и молча вернулись в дом. Потом появились снова. Ники подошел к отцу и отдал ему клочок бумаги.

— Нашел на полу, — пояснил он.

Все еще опираясь на мою руку, Фиск длинными тощими пальцами разгладил смятую бумажку.

— Что это? — спросил он.

— Имя и адрес моей сестры. Он угрожал ей.

Фиск посмотрел на меня, потом протянул мне бумажку. Я снова смял ее, подошел к двери и зашвырнул внутрь. Обернулся.

Донни с окровавленным гвоздодером в руках пристально смотрел на меня.

— Чувак сказал, что он твой отец. Это правда?

Кажется, я помотал головой.

Не в силах больше видеть Фисков, я ушел в свою машину. Фургон загораживал мне выезд. Фиск оперся на одного из сыновей, сказал что-то другому, и тот забежал в дом. Вскоре из двери вырвались клубы дыма. Не глядя на меня, Фиск и Ники забрались в фургон и поехали к главной дороге. Позади раздался звук второго мотора. Машина Донни была припаркована у черного хода. Я поехал за фургоном.

Донни следовал за мной.

На середине подъездной дорожки у фургона включились тормозные фонари. Наша странная процессия резко остановилась. Я оказался в ловушке. Посмотрел в зеркало заднего вида. Сзади машина Донни. Слева и справа бескрайние поля, озаренные светом заходящего солнца. Далеко не убежишь. Дверь фургона открылась. Из него вышел Николас Фиск и, опираясь на трость, поковылял в мою сторону. Я сжал руль, пытаясь унять панику. Фиск облокотился на крышу машины и постучал тростью в стекло. Я его опустил.

Фиск сурово на меня глянул и бросил мне что-то на колени.

Все тот же смятый клочок бумаги.

— Мальчики считают, что это крайне неосмотрительно. Хочешь — пользуйся, хочешь — нет, но я бы ничего ценного там не оставлял. — Фиск кивнул на дом.

Я посмотрел в зеркало. Из окон и дверей дома рвалось пламя.

— Кстати, там были просто перчатки, — сказал Фиск.

— Простите?

— В сумке, которую ты украл. Боксерские перчатки моего отца. Я их спрятал, потому что Трейси ненавидела бокс. Там никогда не было денег. Я только что сказал об этом твоему старику. Не знал, что еще сказать…

— Он не мой старик, — сказал я.

Фиск прищурился:

— Определенное сходство есть, но зрение у меня уже не то… — Он доковылял до фургона и забрался внутрь.

Фургон завелся и, просигналив поворотником, поехал направо. Какое-то время я следовал за ним, Донни ехал за мной почти впритык. Я встал на обочине и пропустил его. Даже не взглянув на меня, он проехал мимо.

Я сидел в тишине и смотрел, как угасает день.

Что-то ударило в стекло. Я вздрогнул, но это была всего лишь капля дождя. За ней последовала еще одна и еще, и наконец разразился ливень. Он заливал лобовое стекло, окутывал машину пеленой. В шуме дождя мне чудились сотни тысяч далеких голосов.

В город я вернулся поздно вечером. После десяти часов за рулем глаза слезились, кожа пропахла соленым потом. Какое-то время я колесил по городу, не зная, как поступить. Потом обреченно развернул клочок бумаги с адресом сестры.

Я припарковался за квартал от ее дома. С волнением представил, как постучу сейчас в дверь и мы увидимся впервые за двадцать лет. Прикинул, что скажу и как она на меня посмотрит. Как отреагирует. Я заставил себя выйти из машины. Стал ее запирать и выронил ключ. Посмеялся над собственной неуклюжестью.