Джозеф Нокс: Улыбающийся человек

— Я знаю, как выглядит радость, детектив-констебль, — сухо сказала Стромер.

Паррс откинулся на спинку стула:

— Правда в представлении Эйдана Уэйтса похожа на айсберг, доктор. На поверхности только одна десятая часть. Так эта медсестра не может помочь с установлением личности улыбающегося человека?

— Боюсь, что нет, сэр.

— Жаль. Мы договаривались, что ты узнаешь его имя. А теперь во всей этой путанице только его не хватает. Напомни, каков был уговор?

— Вы обещали, что переведете меня в дневную смену. И дадите другого напарника.

— Верно. — Паррс улыбнулся своей акульей улыбкой. — Ты был очень близок к цели.

— Ладно, мне есть чему еще поучиться у детектива-инспектора Сатклиффа.

— И у тебя на это будет достаточно времени.

— Если это все, сэр, я бы хотел взять отгул.

— Ну, еще бы, детектив-констебль. — Паррс кивнул. — Вы свободны.

Я встал и вышел из кабинета. Дойдя до середины коридора, услышал шаги за спиной. Обернулся.

— Хорошая работа, детектив-констебль, — неохотно признала Стромер. — Но если эта медсестра что-то знает…

— Не знает.

— Я вам не верю. — Она посмотрела на меня. — Я спрашиваю только потому, что меня беспокоит ее безопасность. На опознании было не похоже, что она горюет по потерянной любви. Вдруг рядом с ней бродит человек, который вломился в ее дом, угрожал ей и ребенку?

Я молчал.

— Почему вы утаиваете информацию, которая может спасти ей жизнь? — продолжала Стромер. — И возможно, даже вашу карьеру?

— Потому что это поставит ее под угрозу, — тихо сказал я, отходя в сторону. — Вы умны, Карен, и я не буду вас обманывать, но, если меня спросят об этом разговоре, я буду все отрицать. Вам я скажу, потому что надеюсь на ваше понимание. Пока Эми Берроуз не заставляют давать показания и не привлекают к ней внимания, она в безопасности. Ей и так сильно досталось в жизни. Вы правы, это было не горе. А смертельный испуг.

Выражение лица Стромер смягчилось, она кивнула. Улыбнулась почти невидимой полоской рта.

— Наверное, мне показалось на опознании, — сказала она. — Люди по-разному реагируют.

— Может быть.

Мне хотелось дать ей понять, что я ценю ее доверие, но в моем кармане завибрировал телефон. Увы, но я знал, кто звонит.

— Спасибо за помощь, Карен.

Мы съехали с главной дороги. Путь казался до невозможности сложным. Петляющие дороги превратились в безымянные улицы и переулки, а потом вовсе исчезли.

За рулем был я.

Бейтмен сидел сзади, но нас обоих накрыло одинаковое ощущение. Мелькание пейзажей за окном притупляло чувства. Мы выехали из города ближе к вечеру, до места было по меньшей мере два часа пути. Прогноз погоды обещал, что адская жара, похожая на горячечный сон, пойдет на спад.

Пока что этого не произошло.

В солнечном свете предметы, здания и люди преображались, выглядели лучше, чем они есть на самом деле. Пейзаж за окном изменился, вместо серых городов появилась зелень. Бейтмен потягивал виски из бутылки, которую выудил из-за пазухи. Его присутствие ощущалось как нечто мрачное и зловещее. Раковая опухоль, несовместимая с жизнью. Причиной поездки была не сумка и ее предполагаемое содержимое. А мы сами. Власть и страх. Ни один из нас не проронил ни слова, напряжение скручивалось в тугой узел. Крутой съезд с трассы, петляющие проселочные дороги, — казалось, события разворачиваются так быстро, что за ними невозможно уследить.

Пока что знакомым было только это чувство.

Когда на последнем повороте показался дом, на меня нахлынули воспоминания. Я остановился на узкой подъездной дорожке. Бейтмен на заднем сиденье заерзал. Уставился в лобовое стекло поверх моего плеча. День клонился к вечеру, но темнеть еще не начало. Похоже, ферма так и простояла заброшенной все эти годы. Я подъехал ближе, припарковался около густой лесополосы, которую так отчетливо помнил, и заглушил мотор. Повернул зеркало так, чтобы видеть Бейтмена. В наступившей тишине слышалось только его громкое сиплое дыхание.

Прямо у меня под ухом.

Я открыл дверцу, вылез из машины и пошагал к дому.

— Ты куда? — рявкнул Бейтмен.

— Осмотреться.

Он фыркнул и пошел за мной.

Я подергал дверь, потом налег на нее плечом. Она не поддалась. Я отступил назад, и Бейтмен распахнул ее пинком тяжелого ботинка. Я постарался ничем не выдать своего замешательства. Внутри дом был таким же, каким мне помнился, только еще больше обветшал от времени и сырости.

— После тебя, — произнес Бейтмен, роняя слюну и сипя, как старый бульдог.