Чарльз Мартин - Хранитель вод [litres]

– Ты отлично сложен.

Эти слова меня озадачили.

– Это комплимент или?..

Она рассмеялась и вдруг, без всякого предупреждения, поцеловала меня в губы. Это был очень долгий, бесконечно долгий поцелуй, он длился и длился, а Летта все не разжимала объятий. Наконец она чуть отступила, посмотрела на меня и поцеловала снова, только на этот раз ее руки скользнули мне под фуфайку и прижались к коже. Ее ладони были мягкими и теплыми, а кончики пальцев ласкали едва зажившие шрамы у меня на спине.

Наконец с негромким мелодичным смехом Летта отстранилась и отвернулась, пытаясь скрыть проступивший на щеках жаркий румянец.

– Никак не могу привыкнуть… Здесь, на вершине, слишком разреженный воздух.

– Угу.

Летта шагнула к двери.

– Ужин будет готов через пятнадцать минут. Энжел приготовила для тебя свои любимые блюда – спагетти под соусом песто с базиликом, жареных цыплят и шпинат во фритюре. Не мешкай, а то все остынет.

– Откуда вы узнали?.. – растерянно пробормотал я, вспомнив, что стол действительно был накрыт на четверых.

Летта улыбнулась.

– Я женщина, а не идиотка. У меня есть свои способы.

– Вижу…

Она снова поцеловала меня.

– Скажи же мне наконец…

– Что?

– Что ты рад меня видеть.

– Я очень рад тебя видеть.

– Не так. Скажи, чтобы я поверила!

Я вытянул левую руку на уровне плеча, и Летта вложила свою ладонь в мою. Правой я обнял ее за талию, сделал шаг и повел ее под неслышную музыку, а она следовала за мной. Мы двигались по комнате против часовой стрелки, и отблески огня из камина плясали на наших лицах. На мгновение я остановился, поднял руку повыше, и Летта закружилась на месте – сначала в одну, потом в другую сторону и, не прерывая движения, вернулась ко мне, так что наши тела снова слились в одно.

Наконец она остановилась, закрыла глаза и прижалась ко мне – лбом ко лбу.

– Годится, – произнесла она с улыбкой, и не успел я опомниться, как Летта уже шагала к подъемнику.

– Ждем тебя через пятнадцать минут! И не вздумай опаздывать! – крикнула она, обернувшись через плечо, и запрыгнула на первое же движущееся вниз сиденье.

Выйдя вслед за ней на террасу, я смотрел, как Летта спускается туда, где мерцал огнями затерянный в горах городок, и на душе у меня было легко.

Я приехал в Колорадо, стараясь понять, какие чувства испытываю к этой женщине. Именно в эти секунды я получил ответ на свой вопрос.

Я не хотел расставаться с ней ни на секунду.

Несмотря на предупреждение Летты, которая просила меня не задерживаться, я все же решил сначала побриться и принять душ, а если останется минутка, то и переодеться, однако, когда я вернулся в хижину, в комнате я увидел Боунза. Он стоял у камина и грелся, протянув руки к огню. За прошедшие полтора месяца мы еще ни разу не разговаривали о том, как и когда он узнал, что Мари не покончила с собой, а также о том, почему он ни слова не сказал мне. Я всегда был рад его видеть, но сейчас мне больше всего хотелось дать ему в зубы.

– Ты должен мне кое-что объяснить, Боунз, – проговорил я, мысленно послав к черту правила вежливости.

– Да, – согласился он.

– Я слушаю…

– Боюсь, это не принесет тебе облегчения.

– Это мне решать.

Боунз покачал головой.

– Сейчас у тебя есть дело поважнее, Мерф.

– Какое же?..

Он поднял руку, в которой был зажат включенный телефон. На экране я увидел фотографию девочки десяти-двенадцати лет.

– Ну и что? – Я отвернулся. – Я сейчас не на работе.

– Ты сам отлично знаешь: человеку, выбравшему такую работу, как у тебя, не дано решать, когда он на службе, а когда нет. – Боунз показал пальцем себе под ноги – туда, где Энжел и Элли затеяли веселый хоровод вокруг кухонного стола. – И сейчас ты должен выбрать между одиннадцатилетней Мейси Гордон и… и спагетти под соусом песто.

Я покосился на телефон.

– Что случилось?

– Она выступала на детском танцевальном утреннике. Ее вытащили через черный ход. Мейси была в семье единственным ребенком. Ее отец владеет крупной компанией в Силиконовой долине.

Я вполголоса выругался.

– Это несправедливо, Боунз!

Он шагнул ко мне и вдруг оказался совсем рядом – всего в паре дюймов от меня. Или даже ближе.

– Ты прав. Но до недавнего времени несправедливость тебя не особенно заботила. Свобода – вот о чем ты всегда думал.

Я отвернулся к окну и уставился в сгущающуюся темноту, где смутно темнели высокие горные пики. Днем из этого окна открывалась великолепная панорама Скалистых гор, дремлющих в своей первозданной красоте.