Бен Мезрич - Удар по казино. Реальная история о шести студентах, которые обыграли Лас-Вегас на миллионы долларов.

Но так же, как и его прототип, «Нью-Йорк, Нью-Йорк» был кошмаром в том, что касается передвижения. Так много туристов приходили сюда просто поглазеть, что узкие дорожки, вьющиеся по этому центру развлечений, были постоянно заняты пешеходами, идущими бесконечной цепочкой. Было трудно играть в одиночку, а командная игра была почти невозможна. Здесь приходилось работать локтями и плечами, пробиваясь от стола к столу.

И все же Фишер хотел, чтобы группа Кевина нанесла удар по этой ловушке для туристов. Все это было частью попытки рассредоточить командную игру по более широкому кругу казино в надежде уменьшить риск потерять какое-то одно, самое доходное место. Фишер полагал, что Кевин играл в «Эм-Джи-Эм Гранд», «Стардаст» и «Мираже» в прошлом году так интенсивно, что возрастал шанс, что кое-кто в комнатах наблюдения начнет наконец сопоставлять факты.

Кевин, напротив, думал, что Фишер зря так боится. У него не было никаких проблем с того времени, как ему запретили играть в «Баллиз»; он подружился со многими пит-боссами в своих излюбленных заведениях. Но он уступил уговорам своего соратника. Фишер был опытнее, и ему нравилось изображать большого босса. Он и без того начинал горячиться по поводу интереса Кевина к размеренной жизни в Бостоне. Если смена декораций осчастливит Фишера, то Кевин готов пойти ему навстречу.

Сигнальщикам Кевина потребовалось добрых полчаса, чтобы расположиться в главной игровой зоне. Дилан и Джилл нашли места поблизости от Бруклинского Моста, а Тай сел недалеко от Статуи Свободы. Кевин начал свой обход, упорно пробиваясь через толпы людей. Он часто терял из виду Дилана и Джилл, но голова Тая всегда возвышалась над людской массой.

Частично из-за ограниченности движений он спустил семь тысяч долларов за первый час игры. Настроение опускалось все ниже, его толкали туристы, и в душе он клял Фишера за то, что тот заставил его играть в этом парке аттракционов. Над головой грохотали импровизированные американские горки Кони-Айленда, установленные в верхней части казино. От воплей катающихся стучало в голове. Ему хотелось вернуться в относительное спокойствие «Миража» и «Стардаст». Даже в «Эм-Джи-Эм Гранд» было гораздо лучше, чем здесь.

Он заметил Джилл через просвет в людской массе и увидел, что она сложила руки на груди. То ли хотела, чтобы перестали таращиться на глубокий вырез ее блузки, то ли подзывала его к «горячей» колоде. Он медленно пробивался к ней, упустив по крайней мере две «руки», пока наконец-то не добрался до игрового стола.

Он уселся между Джилл и толстяком в гавайской рубашке и мешковатых шортах. Стол был заполнен, и большинство игроков были одеты так же цветасто и так же безвкусно.

Джилл сообщила ему счет: «Я очень надеюсь, что сестра не забудет покормить кошку». Твердые плюс девять. Он начал с минимальной ставки в семьсот долларов и вслед за этим быстро поднял ее до двух тысяч долларов на каждой «руке».

Через десять минут он выиграл семнадцать тысяч долларов, покрыв потери за вечер и подняв себе настроение. Возможно, «Нью-Йорк, Нью-Йорк» был не так уж и плох. Закончив игру этой ночью, он сможет взять себе роскошный сэндвич с деликатесами.

Краем глаза он вдруг увидел, как Джилл запустила руку в свои рыжие волосы. Черт! Он оглянулся, стараясь понять, откуда исходит угроза. В это время мужчина с бочкообразной грудной клеткой в темном костюме вышел из-за дилера, наклонился над Кевином и произнес: «Мистер Чоу, можно вас на пару слов?»

По его тону Кевин мог догадаться, что призовые очки ему предлагать не будут. Он сделал глубокий вдох, стараясь сохранить спокойствие. Он уже проходил через это раньше.

Он сгреб свои фишки и сунул в карман, а потом спокойно сказал: «Собственно, я собирался уходить. Эти проклятые американские горки действуют мне на нервы».

Он встал, но мужчина загородил ему путь к ближайшему выходу. Именная бирка гласила, что это Альфред — старший смены. У него под глазами были обвисшие темные мешки — глаза ищейки. Определенно это был старожил Вегаса. Определенно человек опытный.

«Мистер Чоу, мы не хотим, чтобы вы снова приходили к нам. Вам больше нельзя играть в блэкджек в нашем казино», — сказал он.

Кроме всего прочего, у него был настоящий бруклинский акцент. Кевин чувствовал, как все игроки за столом уставились на него, некоторые — широко открытыми глазами. И только Джилл, казалось, смотрела на свои карты.

«Отлично, — сказал Кевин, чувствуя тяжесть в животе. — Если вы не хотите, чтобы я играл, я ухожу».