Меган Миранда - Девушка из Уидоу-Хиллз

Я открыла локтем кран и поднесла к нему стакан.

— Что у вас с рукой?

— Да ничего. — Я протянула ей воду. — Просто болит. Вчера еще не так болела, а сегодня я ею пошевелить не могу.

— Последствия нападения?

Я кивнула.

— Натан меня догнал и схватил. В плече что-то хрустнуло или порвалось, не знаю. До сегодняшнего утра было вполне терпимо.

Ригби поднялась, подошла ближе.

— Вы к врачу обращались?

— Нет. Подумала, приму болеутоляющие, потом видно будет.

Она поставила стакан в раковину.

— Это может нам пригодиться, Оливия. Если во время нападения Натан причинил вам увечье, об этом следует заявить в суде. Травму нужно задокументировать.

— Хорошо, — сказала я. — Заеду в больницу.

Она достала ключи из кармана брюк.

— Вы не можете в таком состоянии вести машину. Идемте, я вас подвезу.

Когда мы выехали на улицу, Ригби вернулась к прерванному разговору:

— Если у вас есть что сообщить, Оливия, то сейчас самое время.

Вот так, без церемоний. Ее манера поведения начинала мне нравиться. При других обстоятельствах мы могли бы стать друзьями. Жаль, я не знала, что ей на самом деле известно, а о чем она лишь догадывается.

— Вы нашли бумаги в гостинице? Натан их годами собирал.

— Нашли, — подтвердила она. — И как я уже сказала, ребята из Уидоу-Хиллз предъявили ему обвинения в преследовании. Поэтому я и спрашиваю, нет ли у вас за душой чего-то еще.

Разубедить Ригби было нелегко, несмотря на то что она словно и сама того хотела. Не так-то просто изменить точку зрения, допустить вероятность иной правды. Ей следовало показать, что убийца — не я и не Рик, а озлобленный Натан.

— Думаю, Шон Колман пытался меня предостеречь. Поэтому Натан его и убил.

Пожалуйста: мотив, цель, годы накопленной досады, жажда мести, погоня за тем, что, как он считал, принадлежало ему по праву.

— Шона Колмана убили на месте. Никаких следов борьбы. Его явно застали врасплох, — не сдавалась Ригби.

— Вы Натана видели?

Такой кого хочешь одолеет.

— Хм, — произнесла она, взглянув при этом на меня.

В моем понимании все сходилось, причем на одном человеке. Однако Ригби упиралась. Появление Натана объясняло буквально все. Он мог проникнуть в мой дом, знал местность, шлялся вокруг. Мог взять из ящика нож, пригрозить отцу, потребовать от того содействия — и свалить потом все на меня, в чем он сам и признался. Якобы у него своя версия. В которой он выступал жертвой и которую мог использовать в личных интересах.

И все же следователя больше цепляли иные фрагменты происшествия. Прямо как Натана, которому не давали покоя неувязки двадцатилетней давности.

— Меня вот что напрягает, Оливия. Вы заявили, что проснулись от телефонного звонка, — опять заговорила она. — В результате чего обнаружили труп.

— Ну да.

Мне не нравилось ее топтание на одном месте, копание в каких-то мелочах, как в первый день.

— Звонки поступили с одноразового телефона. Такие нельзя отследить.

Девушка перехватила руль.

— Натан, — подсказала я.

— Вы думаете, он звонил отцу, чтобы того кто-нибудь обнаружил?

— Да.

Я вполне могла представить себе противоречивые чувства сына к отцу, с которым тот не общался. Запоздалый укор совести или даже слабая надежда, что того еще можно спасти.

— Натан утверждал, что они не были близки, однако в мобильном старшего Колмана мы обнаружили несколько недавних звонков от сына.

Я кивнула, как бы подбадривая ее. Натан сам упоминал, что обращался к отцу за помощью, в которой тот отказал. Видимо, тогда-то Шон и решил приехать и предупредить меня. А сын выследил отца.

Ригби повернула на главную дорогу.

— Он считает случившееся с вами двадцать лет назад неправдой, — выдала она, не глядя на меня.

Значит, парень не молчал. Поделился-таки своей версией, чтобы разбудить вулкан. История грозила взорваться.

— Знаю, — не растерялась я. — И что из того?

Одержимый единственной целью, он пошел на убийство. Сам признался, что шантажировал мою мать, о чем я вряд ли могла поведать следователю, не вдаваясь в подробности. Хотя она и так о многом догадывалась. Она же видела в той пачке письма с угрозами.

«Твоей матери пришлось раскошелиться», — отдавались эхом слова Натана. Мать откупилась, думая, что письма от Шона Колмана, моего спасителя. Надо найти этому объяснение. Возможно, Натан просто запудрил мне мозги, и я пошла у него на поводу. Все, что он наговорил о моей матери, звонках в полицию, травме руки, подвальном закутке, — я отогнала наплывшее видение, — все могло быть изощренным враньем. Манипуляцией.