Меган Миранда - Девушка из Уидоу-Хиллз

— В таком случае, — ответил он, делая чуть заметные паузы между словами, — примите и мои соболезнования.

Со стороны Рика что-то стукнуло — захлопнулась входная дверь.

— Это мистер Эймс, — сообщила Ригби. — Он здесь давно живет.

Мы стояли и смотрели, как Рик подметает крыльцо. Натан Колман переводил взгляд с соседа на меня, словно решая, к кому из нас имел отношение его отец.

— Я, пожалуй, пойду, — сказала я, чувствуя срочную потребность удалиться. Ни к чему хорошему этот разговор привести не мог.

По Вашему запросу сообщаю следующие сведения о выпускнице нашей школы Оливии Мейер, подавшей заявку о поступлении в Ваше учебное заведение. Интересующий Вас случай произошел во время ее учебы в предыдущей школе, поэтому формально у меня нет права его обсуждать. Я лишь надеюсь прояснить общую ситуацию.

Недавно Оливии исполнилось восемнадцать лет. Став совершеннолетней, она официально сменила имя, отказавшись от данного ей при рождении «Арден Оливия Мэйнор».

К настоящему письму прилагаю статью 2000 года (хотя полагаю, Вы и сами помните тот несчастный случай в Уидоу-Хиллз). В прошлом году по поводу десятилетия того происшествия поднялась шумиха (см. статью 2010 года, также приложенную к письму). Насколько я понял, семье девочки пришлось переехать, чтобы избежать преследований. У нас она училась с начала текущего учебного года.

Пишу Вам конфиденциально, так как сама Оливия никогда прямо об этом не говорила. Эту информацию мы получили от ее матери, которая сослалась на инцидент в предыдущей школе, связанный с диагностированным ранее посттравматическим синдромом девочки, и попросила нас проследить за возможными отклонениями в ее поведении. Со своей стороны, могу сказать, что за все время учебы в нашей школе Оливия была самой что ни на есть примерной ученицей.

В прошлом году, когда ко мне попало ее досье, я сразу понял, о ком речь. Хорошо помню тот случай. Вы наверняка со мной согласитесь, что девочка чудом осталась жива и что не стоит заострять внимание на каких-то незначительных инцидентах.

НАХЛЫНУВШИЙ ЗА ДЕНЬадреналин постепенно сходил на нет. Стоя посередине кухни, я вертела в руках пузырек с выписанными мне таблетками, прикидывая, что опаснее: натворить дел во сне или в критический момент не проснуться. Убийца мог все еще быть недалеко.

После одной таблетки, по словам Беннетта, я спала как убитая. И несколько часов спустя проснулась в той же позе, что и заснула. Если бы сработала пожарная сигнализация, если бы кто-то проник в дом, смогла бы я вовремя очнуться? Сумела бы убежать или дать отпор?

Поставив пузырек рядом с микроволновкой, я занялась установлением крючка. В кабинете в одном из пластмассовых ящиков с инструментами нашла электроотвертку. Заодно проверила каждый ящик — канцелярского ножа нет. Принесла из кухни скамеечку и прикрепила крючок над дверью спальни, куда нельзя было дотянуться с пола. Теперь мне пришлось бы доставать из шкафа стремянку, залезать на нее и откидывать крючок. Сложная схема, чтобы перехитрить собственное подсознание.

На крайний случай всегда есть окно, если вдруг не смогу быстро открыть дверь. Хорошо, нет москитной сетки. Расстояние до земли здесь больше, чем в гостиной: за спальней начинался склон утрамбованной грязи с редкими островками травы — больно, зато без серьезных увечий.

Должно быть, шум шуруповерта заглушил звуки подъехавшей машины и шаги на крыльце, потому что, только-только закончив возиться с крючком, я услышала звонок в дверь. Сердце колотилось в пятках, пока я на цыпочках шла через гостиную. Взгляд в окно между занавесками — незнакомая машина рядом с моей.

Телефонные звонки и незнакомые машины будили во мне неприятные воспоминания. Десять лет назад репортеры поначалу соблюдали приличия, надеясь на фотографию или интервью, но постепенно становились все более и более настырными. Пытаясь урвать хоть что-то, фотографировали наш дом и публиковали с подписью: «Дверь нам не открыли».

Я стояла в гостиной, затаив дыхание и просчитывая пути к отступлению. Телефон в кармане, номер следователя Ригби как экстренный вызов, шуруповерт в руке.