Меган Миранда - Девушка из Уидоу-Хиллз

Почему я раньше не замечала этого человека? Или замечала, и поэтому он показался будто знакомым? Интересно, он тут хозяин или менеджер? Может, тот самый Билл, именем которого названа таверна?

Мужчина кивнул и провел рукой по редеющим волосам с проседью.

— Неудивительно, что она ушла с работы. Торчала здесь столько времени… Странно даже, что не уволили.

Ничего не ответив, я направилась к выходу. Его нотации меня не интересовали. Мы приходили сюда, чтобы отключиться от работы, немного расслабиться.

Между тем я пыталась сообразить, где еще могла быть Элиза. Где-то у себя в жилом комплексе, например, в тренажерном зале, куда я не додумалась заглянуть. Это вполне объяснило бы незапертую дверь.

Наверное, из-за всей предыстории я поспешила с выводами, вообразила себя детективом, начала копаться в чужой жизни, рискуя на пустом месте создать проблемы. Моей подруге, возможно, просто хотелось побыть одной.

И чего только не придет в голову, если наткнуться на труп посреди ночи!

— Эй, погодите, — окликнул мужчина, щелкнув пальцами. — Я вспомнил, где слышал ваше имя.

Я уже взялась за ручку стеклянной двери, но замерла и задержала дыхание. Медленно поворачиваясь к стойке, услышала:

— Оливия Мейер, ну конечно! Вас тут один тип спрашивал.

Я заморгала. В пятницу я подумала о Джоне.

— Какой тип?

— Не знаю. Заходил пару раз на неделе и каждый раз про вас спрашивал. Я только сейчас сообразил, кто вы.

Я достала мобильник и бегло пролистала фотографии, пока не нашла нас с Джоной. Таких снимков было немного — мы вечно конспирировались. Он вообще терпеть не мог фотографироваться и дал лишь пару раз себя уговорить.

Шагнув к стойке, развернула телефон бармену. На фото Джона сидел на диване в моей бывшей квартире, глядя в телевизор. Я наклонилась к нему и щелкнула нас обоих. Джона изобразил улыбку, не скрывая при этом своего недовольства.

— Этот?

Мужчина подался вперед и прищурился.

— Нет, дорогуш, не он.

И улыбнулся первый раз за весь разговор, заставив меня напрячься еще больше. В животе неприятно заныло.

— Вы помните, как он выглядел? Что говорил?

— Не-а. Пожалуй, постарше того, — ткнул в телефон. — Знаете, когда работаешь в таком месте, много чего подмечаешь. Как, например, вашу подружку Элизу.

Глаза бармена заблестели, разговор его явно забавлял. Он был очень доволен, что знает и видит больше других.

Раз тот человек старше Джоны, вариантов не оставалось. Шон Колман искал меня в пятницу, до того, как я сюда пришла. Спрашивал обо мне, называл мое имя. Мы разминулись. После чего его труп оказался у меня во дворе. Вряд ли полиция наведывалась в бар, хотя они работали быстро — успели же расспросить продавца в «Бакалее», где я в последний раз видела Шона живым.

— Несколько раз заходил? — продолжала допытываться я, не обращая внимания на заигрывающий тон бармена. Как давно Шон Колман меня уже выслеживал?

— Он очень вами интересовался, — уклончиво ответил бармен.

— Когда это было?

— Какая разница? Всех дней не упомнишь, но я догадываюсь, что ему нужно. — Мужчина вышел из-за стойки. — По-моему, вы хорошая девушка, у меня дочь примерно такого же возраста, поэтому мой вам совет. Мужчины намного старше вас…

— Спасибо, я в советах не нуждаюсь. Меня интересует Элиза. — Я схватилась за ручку двери. Две секунды, чтобы выскочить, десять — добежать до машины. Ключи в сумочке, их можно достать на ходу.

Бармен не стал приближаться.

— Что ж, в таком случае… — Он не договорил, махнув на дверь.

Перед возвращением домой я решила еще раз заскочить к Элизе. По дороге почти убедила себя, что беспорядок в квартире — обычное дело, что она вернулась поздно, возможно, пьяная, бросила сумочку, потянула из ящика вещи, завалилась спать.

Не первый раз мне доводилось видеть комнату в таком состоянии. Какое-то время я даже жила в подобном бардаке. Отсюда и неприятное чувство.

До того, как моя мать окончательно скатилась, она работала медсестрой на дому в неурочные часы. За смену обходила несколько клиентов. Заставая маму спящей днем, я волновалась и будила ее, но часто оказывалось, что она только вернулась с обхода и была свободна до следующего утра. До тех пор, пока мать вообще не перестала ходить на работу, я никогда не знала, работает она или нет.

Хаос неизменно вызывал во мне тревогу, служил предвестником опасности, приближение которой чувствовала только я.

Элизиной машины на стоянке не было. Я подождала, пока кто-то выйдет из подъезда, прошла по тому же коридору, постучала в дверь. Розовый стикер уже убрали.