Когда после уроков Гвенди выкатывает велик со стоянки, к ней подходит мисс Чайлс.
— Хочу поблагодарить тебя за вопрос, — улыбается она. — Меня он поначалу немного обескуражил, но дискуссия получилась на редкость интересной и бурной. По-моему, поучаствовали все, кроме тебя. Странно — ведь вопрос задала именно ты. А тебе бы хотелось что-нибудь взорвать, будь у тебя такая возможность? Или… м-м-м… избавиться от кого-нибудь?
Гвенди отвечает улыбкой на улыбку.
— Не знаю. Потому и спросила.
— Хорошо, что такой кнопки не существует, — говорит мисс Чайлс.
— Почему же? У Никсона она есть. И у Брежнева. И ещё кое у кого.
Преподав мисс Чайлс урок — не истории, а текущего положения в мире, — Гвенди уезжает на велосипеде, из которого она вот-вот вырастет.
В июне 1975-го Гвенди перестаёт носить очки.
Миссис Питерсон увещевает её:
— Я знаю, что в твоём возрасте девочки начинают интересоваться мальчиками, но все эти разговоры, что мальчики не любят очкариков, — не говори папе, что я так сказала, — полная лажа. На самом деле, Гвенни, мальчики любят всех, кто в юбках, и ты в любом случае для этого слишком мала.
— Мам, сколько тебе было лет, когда ты в первый раз поцеловалась?
— Шестнадцать, — без колебаний отвечает миссис Питерсон. На самом деле ей было одиннадцать, когда она поцеловалась с Джорджи Маклелландом на чердаке маклелландовского амбара. Ох и оторвались они тогда! — И, Гвенди, ты очень хорошенькая, хоть в очках, хоть без.
— Спасибо, конечно, — отвечает Гвенди, — но я правда без них вижу лучше. У меня теперь от них болят глаза.
Миссис Питерсон не верит ей и везёт дочь к доктору Эмерсону, местному оптометристу. Тот тоже ей не верит… пока Гвенди не отдаёт ему очки и не прочитывает всю таблицу сверху донизу.
— Кто бы мог подумать! — говорит он. — Я слышал о таких случаях, но это большая редкость. Наверно, ты ешь много морковки, Гвенди.
— Да, наверное, дело в этом, — улыбается она и думает: «Это из-за шоколадных зверюшек. Из-за волшебных шоколадных зверюшек, которые никогда не закончатся».
Мысли о том, как бы кто-нибудь не нашёл или не украл шкатулку, — постоянный фон в голове Гвенди, но они не становятся главным в её жизни — никоим образом. Она полагает, что это одна из причин, почему мистер Феррис вручил пульт именно ей. Почему он сказал, что она — то, что надо.
Она хорошо учится, у неё большая роль в спектакле, который ставит восьмой класс (и она не забывает ни единой реплики), она продолжает бегать кроссы. Кросс — это самое лучшее; прилив адреналина заставляет её беспокойство уйти даже с заднего плана. Иногда она злится на мистера Ферриса за то, что тот повесил на неё такую ответственность, но чаще всего — нет. Как он и сказал ей, шкатулка дарит подарки. Малая компенсация, сказал он, но Гвенди так не кажется. Память у неё улучшилась, ей больше не хочется слопать всё, что есть в холодильнике, зрение у неё стало идеальным, она может бегать быстрее ветра, и это ещё не всё. Мама назвала её очень хорошенькой, но Олив, подруга Гвенди, готова пойти ещё дальше.
— Господи, какая же ты красотка, — говорит она однажды Гвенди, и тон у неё вовсе не радостный. Они снова сидят у Олив, на сей раз обсуждая тайны старшей школы, которые им вот-вот предстоит начать разгадывать.
— Очки сняла, ни единого прыщика! Это просто несправедливо. Тебе придётся палкой отбиваться от парней.
Гвенди отшучивается, но она знает, что Олив в чём-то права. Она правда хорошо выглядит, и не исключено, что в будущем станет красоткой. Может, к тому времени, как пойдёт в колледж. Вот только что она будет делать со шкатулкой, когда поедет учиться? Ведь нельзя же просто оставить её под деревом во дворе?
Генри Дюссо приглашает её на вечер знакомства для новичков в первую пятницу школьного года, держит её за руку по дороге домой и целует, когда они доходят до дома Питерсонов. Целоваться, в общем, приятно, только вот у Генри изо рта попахивает. Она надеется, что следующий парень, который доберётся до её губ, будет регулярно пользоваться ополаскивателем для рта.
В ночь после танцев она просыпается в два часа, зажимая руками рот, чтобы удержать крик, ещё не вполне очнувшись от самого страшного кошмара в её жизни. Ей снилось, что она выглядывает из кухонного окна и видит Генри на качелях-шине (которые на самом деле её отец снял год назад). На коленях у него лежала шкатулка. Гвенди выскочила из дома, отчаянно крича, чтобы он не трогал кнопки, особенно чёрную.
Читать дальше