Джон Харт - Вниз по реке

– Первое, что Мириам сделала после возвращения, это отправила его по магазинам со своей матерью, чтобы можно было потихоньку смотаться сюда и избить Грейс до полусмерти. Он был всего лишь прикрытием. Другой роли ему никогда и не отводилось.

– Печально…

– Знаю.

Робин прикрыла глаза, придвинулась ближе. Ее рука скользнула мне под рубашку. Ладонь прохладно легла на грудь.

– Расскажи мне про Нью-Йорк, – тихонько произнесла она.

Меня выписали из больницы в тот самый день, когда Долф вышел из тюрьмы. Он заехал за мной и повез нас обоих на край заброшенного карьера за пределами города. Гранит был серым в тени и розовым там, где его касался свет. Когда я встал и посмотрел вниз на чистую воду на дне карьера, костыли впились мне под мышки. Долф прикрыл глаза и подставил лицо солнцу.

– Вот о чем я мечтал, пока сидел в камере, – произнес он. – Не о ферме или реке. Об этом самом месте. Я не был здесь несколько десятков лет.

– Здесь нет никаких воспоминаний, – заметил я. – Никаких призраков.

– И это замечательно.

– Я не хочу говорить про отца, – сказал я, внимательно посмотрев на него. – В этом ведь настоящая причина, по которой вы привезли меня сюда? Я прав? Чтобы вы могли проделать всю грязную работу за него?

Долф прислонился к пикапу.

– Для твоего отца я сделаю все на свете. И хочешь знать почему?

Я тут же повернулся и поскакал на костылях вниз по склону.

– Я не собираюсь все это выслушивать.

– До города далеко.

– Ничего, как-нибудь справлюсь.

– Да черт возьми, Адам! – Долф перехватил меня за руку. – Он ведь живой человек! Это было очень давно.

Я вырвался, но он продолжал говорить:

– Сара Йейтс была молодой, красивой и была не прочь. Он сделал ошибку.

– За некоторые ошибки приходится платить, – бросил я.

– Я спросил, не хочешь ли ты знать почему. Так вот, я собираюсь сказать тебе. Это потому, что он лучший человек, какого я когда-либо знал. Быть его другом – это привилегия, настоящая честь, черт побери! Ты слепец, если этого не видишь!

– Вы имеете право на собственное мнение.

– А ты знаешь, что он видит, когда смотрит на Грейс? Он видит взрослую женщину и целую жизнь воспоминаний, восхитительное человеческое существо, которого просто не было бы, если б не та ошибка, за которую ты с такой готовностью его проклинаешь. Он видит в этом десницу Господню.

– А я вижу смерть самой чудесной женщины, которую я когда-либо знал!

– Все происходит не без причины, Адам. Десница Господня – она повсюду. Ты так до сих пор этого и не понял?

Я повернулся, двинулся прочь – и понял, что он прав хотя бы в одном. До города действительно очень далеко.

Следующие четыре дня я провел дома у Робин. Мы заказывали еду на дом. Пили вино. Не говорили ни о смерти, ни о прощении, ни о будущем. Я рассказывал ей все, что мог, про город Нью-Йорк.

Вместе читали газеты.

Стрельба наделала многу шуму в прессе, и новость разлетелась по всему штату. Ферма «Красная вода» подавалась чуть ли не как главная достопримечательность Северной Каролины. За пять лет – три трупа. Шесть реакторных башен. Миллиарды на кону. Информационным агентствам не понадобилось много времени, чтобы подхватить эту тему. Один предприимчивый журналист завернул эту историю в куда больший кусок про ядерную энергию, надругательство над сельскими святынями и цену непреодолимого экономического роста. Другие толковали об обструкционизме. Страсти в передовицах всех основных газет накалились. Люди громко требовали от моего отца продать землю. Сторонники охраны окружающей среды проводили протесты. Ситуация обострялась.

На четвертый день энергетическая компания официально объявила, что остановила свой выбор на альтернативном участке в Северной Каролине. Мол, столь же удобном, но с лучшим доступом к воде. Однако у меня были свои собственные подозрения. Слишком много разногласий. Слишком уж все накалилось.

По следам этого заявления округ охватило остолбенелое молчание. Я буквально ощущал хлопок вакуума, с которым предвкушаемое богатство засосало в эфир. Как раз тогда и позвонил Парксу. В этот день я решил отодвинуть все собственные проблемы в сторону и сделать все, что в моих силах, чтобы помочь. Мы встретились за кофе в ресторанчике в десяти милях от автострады федерального значения. После нескольких осторожных слов он попросил меня перейти к сути дела.

– Насколько глубоко в долгах мой отец? – Вот в чем был мой вопрос.