Стефани Оукс - Священная ложь [litres]

Я ложусь на матрас и гляжу на койку надо мной… Нет, не то. И под молочно-белый лючок в крыше ложиться тоже, наверное, бесполезно. Впервые я задумываюсь, суждено ли мне снова увидеть звезды. Как добраться до них поскорее? Попробовать, вдруг и у меня получится, как у Тэсс? Хочется узнать, осталось ли во мне хоть что-то, способное беззаботно парить в воздухе…

– Эй, – тихонько шепчет мне Энджел после отбоя. – Глянь-ка!

Она сидит на корточках возле моей койки и держит в руке ключ-карту.

– Ты что, украла ее? – щурюсь я спросонья.

– Не совсем. Ты же знаешь, я дружу с охраной.

– И что ты сделала? – с опаской уточняю я.

– Да ладно тебе, не торговала я наркотиками, если ты этого боишься. Скажем так, я договорилась с Бенни, что целый месяц буду вести себя паинькой, и сегодня как раз истекает срок, поэтому ей пришлось выполнять свою часть сделки, иначе я расскажу миссис Нью, как она смотрит по телику сериалы, вместо того чтобы следить за нами во время занятий. Хотя хороший фокусник, конечно же, свои секреты никогда не выдает!

Энджел заметно взбудоражена.

Я откидываю одеяло и встаю.

– Куда идем?

Она оглядывается через плечо.

– В святая святых.

Мы на цыпочках выбираемся в коридор – Энджел, видимо, давно готовила вылазку, потому что камера не заперта, – и, поднявшись по лестнице, утыкаемся в тяжелую стальную дверь. Она подперта кирпичом.

– Шуметь нельзя, – предупреждает Энджел. – Если кого разбудим, Бенни мне башку оторвет.

Она шмыгает за дверь, и теплый ветерок ласково трогает мое лицо.

Мы на тюремной крыше; плоская поверхность усыпана бетонной крошкой, хрустящей под ботинками. Перед нами в сетке огней лежит Миссула, рассеченная пополам черной лентой реки. Бесконечным вихрем по улицам носятся красные огни машин.

– Сегодня идеальные погодные условия, чтобы наблюдать метеоритный поток Персеиды.

Энджел проходит по крыше и садится на самый край, свесив ноги.

В небе проносится первый луч. Я невольно пригибаюсь. За ним целыми десятками сыплют другие. Здесь они не такие яркие, как в лесу – приглушает пелена городского света, – но все равно в них чудятся ракеты, нацеленные нам в голову.

– Это метеориты, – поясняет Энджел. – Осколки, которые носятся по всей галактике. Земная атмосфера – нечто вроде защитного кокона. В нее каждый день падают миллионы небесных тел, и все они сгорают в воздухе.

– Зачем ты меня сюда привела? – спрашиваю я.

– Чтобы прочитать лекцию по мироустройству.

Я качаю головой.

– Что не так? – удивляется Энджел.

– Пророк говорил, будто Община укрыта Божьей дланью, а эти огни – бомбы, которые скидывают на нас язычники.

– В старину люди думали, что метеориты – это слезы Господа. Просто искали объяснение, вот и всё.

– Зачем?

– Наверное, люди не могут без ответов, даже если те притянуты за уши. Уж лучше вранье.

Я киваю.

– Знаешь, о чем Пророк никогда нам не рассказывал? Хотя никто, кроме меня, и не спрашивал… О людях. О том, что нас сотворило. Откуда мы взялись.

– Ты уже знаешь, – говорит Энджел. – Мы пришли со звезд.

– Как это?

– Помнишь про Большой взрыв? Во Вселенной все началось со звезд. Они появились самыми первыми, когда еще ничего не было. Звезды как печи. Внутри варятся планеты и астероиды, а потом взрываются, и вся эта космическая отрыжка плещет наружу. Так образовались Солнечная система, и Земля, и простейшие водоросли, и, наконец, кислород. Крохотные микроорганизмы эволюционировали в животных, а потом, миллиарды лет спустя, появились мы. Вот тебе и ответ. Мы пришли со звезд.

– Это невозможно, – говорю я.

– Ты так считаешь, потому что тебе страшно подумать, будто ты пришла с небес.

– Пророк говорил, звезды – это очи Господа.

Энджел закатывает глаза.

– А про солнце он что рассказывал? Что это такой гигантский зрачок?

– Просто… солнце. Про солнце он ничего не говорил.

– Солнце – тоже звезда, – принимается объяснять Энджел. – И каждая звезда – это солнце, только они очень далеко от нас, поэтому их почти не видно.

В эту минуту над головой у меня лопается холщовый потолок Пророка, стены вокруг разлетаются, и необъяснимое словами давление, давно зревшее изнутри, вдруг с шипением спускает, потому что я осознаю границы Вселенной. Если закрыть глаза, ее можно увидеть: бесконечность за пределами век. Однако сознавая, что я нахожусь в самом крохотном ее уголке, я не чувствую себя ничтожной. Даже маленькая, необразованная и бестолковая, я все равно могу оценить масштабы миров.