Ирса Сигурдардоттир - Расплата

Известие о том, что Эртла снова отмечена благосклонностью больших боссов, распространилось быстро; ее перестали сторониться, к ней снова потянулись те, кто надеялся попасть на глаза и получить новое поручение. Новая ниточка требовала изменения приоритетов. Никто не хотел остаться в стороне или на подхвате, хотя ни одна крупномасштабная операция не обходится без работы скучной и малозначимой. Хюльдар счел за лучшее не вылезать вперед и не сомневался, что уж о нем-то Эртла не забудет и обязательно найдет для него что-нибудь унылое. Лизать задницу ей – или, если уж на то пошло, кому-то другому – он не собирался, предпочитая оставаться парнем простым, но гордым.

Другим членом следственной группы, не проявившим энтузиазма в поддержке Эртлы, был детектив, ездивший к патологоанатому насчет останков Эйнара Адальбертссона. Он сидел за столом, смотрел на монитор и лишь изредка поднимался, чтобы принести себе стакан воды. Проникшись сочувствием, Хюльдар отделился от преданных сторонников Эртлы, убежденных, что они вот-вот закроют дело, и подошел к нему. Сам он посещать патологоанатомическую лабораторию не любил – каждый визит оборачивался испытанием для его глаз, носа и ушей. Судя по пепельно-серому лицу коллеги, то же случилось и с ним. Сначала – лекция судмедэксперта о разложении человеческих тканей, и только потом допуск к гробу с останками Эйнара Адальбертссона. Бедняга едва не поперхнулся, описывая Хюльдару свои ощущения, а потом повторил сказанное патологоанатомом.

– Энзимы и микробы разрушают внутренние органы за несколько лет, так что исследовать их не представляется возможным. – Он состроил гримасу. – И слава богу. Не уверен, что справился бы с этим испытанием. Там еще оставались ошметки кожи и плоти на костях. Я бы не так возражал, будь там скелет. – Он зажмурился, поежился и отпил воды. – Жуть. Глаз не было, может, провалились в череп, но спрашивать я не стал, испугался, что патологоанатом попытается их достать. На голове клок волос… – Детектив шумно выдохнул. – Хочу, чтобы меня кремировали.

– Ты не единственный, кто пришел к такому выводу после посещения этого заведения.

– Мне, наверное, повезло. Могло быть много хуже. Патолог сказал, что, если бы гроб был герметичный, тело превратилось бы в подобие гнилостного супа.

– Что-нибудь еще, кроме этих приятных воспоминаний? Как насчет причины смерти? Раз уж он заставил выслушать эти приятные описания, то должен был и информацией поделиться.

– Оказалось, не все так ясно, как он сказал Эртле. Сказал, что будет настаивать на проведении надлежащего вскрытия, которое и должно выявить подлинную причину смерти. Но это определенно не сердечный приступ. – Он снова поежился. – В чем я и сам убедился, когда увидел затылок.

– И что же ты увидел? – «Только без живописных подробностей», – мысленно добавил Хюльдар.

– Дыру. Почти идеально круглую.

– И что? Насколько я понял, он поскользнулся, выходя из ванной, и ударился головой. Он ведь страдал от аритмии, да?

– Да. Трещина у основания черепа могла быть результатом удара о край ванны. Но была и другая рана, округлая, оставшаяся после удара тупым предметом. По крайней мере, так считает патологоанатом.

– Почему же об этой, второй, ране не было упомянуто в отчете о вскрытии? Вы уверены, что это то самое тело? Не получится ли так, что где-то есть еще одна пустая могила и что через какое-то время обнаружится и гроб Эйнара?

– Тело не осматривали. Никакого вскрытия не проводилось. В то время никто не сомневался относительно причин смерти Эйнара. Тот ждал своей очереди для установки электронного стимулятора сердца, лечился от аритмии, которая зачастую становится причиной головокружения. Падал Эйнар не раз и не два, и рана на голове могла быть получена в результате такого падения и удара о край ванны. В свидетельстве о смерти упоминаются кровь и волосы на бортике ванны в том месте, где он ударился. Жил Эйнар один; на то, что в момент смерти рядом находился кто-то еще, указаний нет. – Полицейский пожал плечами. – Единственная близкая родственница – дочь, и оснований, чтобы потребовать провести расследование, она не обнаружила. В общем, все согласились с тем, что имел место несчастный случай. Но теперь, учитывая дыру в затылке… Очевидно, она появилась… – Лицо его снова посерело. – Понятно, что о несчастном случае речи быть не может. Неясно только, мог ли доктор, выписавший свидетельство о смерти, определить, не проводя вскрытие, что ран было две.