Наталья Тимачева - Освобождающий крик

Рон легко представил своего попутчика без груза тяжелых сумок и прожитых лет. С детства его жизнь уложилась в правильные рамки, отсекающие любые излишества. Из детства с умеренной избалованностью он перешел в школьный возраст, став учеником средней степени прилежности. Эмоциональный накал подросткового взросления не превысил предельной шкалы и к положенному сроку спал до состояния психической устойчивости. После школы прямой дорогой он отправился в сельскохозяйственный колледж, после которого по ней же вернулся домой. В итоге вырос благодарный сын без тени сомнения в своем предназначении – продолжать отцовское дело. Вот отец и сын на поле – осматривают молодые всходы, вот в коровнике – оба довольны надоями молока, вместе на грузовике – везут урожай на ярмарку. Все в жизни этого человека происходило с предсказуемостью чисел в календаре: женитьба, первенец, новый трактор, второй сын, первая дочь, кредит на покупку голландской коровы. В положенное время он принял от отца ферму и управление семейным бизнесом. В работе от зари до зари бежали годы и вот он – заветный день! Вместе с отцом на весеннее поле вышел старший сын…

Рон резко зажмурил глаза, словно по ним полоснул яркий луч солнца. Нет, больше об этом думать нельзя, слишком опасно. Открыв глаза, Рон устремил взгляд в окно. Приметы ландшафта прочили приближение станции. Сосед по скамье протяжно зевнул и поерзал затекшими частями тела, заставив Рона вновь повернуть голову. Старик продолжал дремать с выражением лица человека, наконец-то присевшего отдохнуть. Сидеть – слово-кошмар для Рона – для его попутчика не означало ничего, кроме отдыха. Они сидели так близко, что ощущали исходящее друг от друга тепло, и только Рон знал, как теплое безразличие может внезапно остыть до безжалостной ярости. Мысли о жизни случайного попутчика снова навязчиво полезли в голову. Рон отчетливо осознавал, что в действительности он думает не о сидящем рядом старике, а о себе, о том, как могла бы сложиться его жизнь, какой могла быть его семья, и что он в этом поезде мог бы ехать совсем с другой целью. Интересно, сумел бы он стать фермером? Рон представил себя в синем комбинезоне на тракторе посередине поля переливающейся пшеницы. На левую щеку настойчиво лезла большая волосатая бородавка…

Попутчик Рона шумно вздохнул, с упором на колени тяжело поднялся. Собрав сумки, старик, не взглянув на Рона, вышел из вагона в тамбур. Поезд дрогнул и остановился, вызвав у встречающих на перроне оживленную артикуляцию и жестикуляцию. Глядя в окно, Рон с нетерпением ждал появления фермера, не зная, чего ему хочется больше – подтверждения или опровержения вымышленной для него судьбы. Как только старик вышел из поезда, из толпы встречающих отделился среднего возраста мужчина. Из-за его спины выпрыгнула девчонка лет шести, вдогонку за ней мальчишка-подросток. Крупная бородавка на щеке мужчины не оставляла сомнений в прямом родстве. Пока старшие обнимались и перецеловывались, внучка, обнаружив в одной из сумок конфетно-шоколадное содержимое, немедленно приступила к его извлечению. Дед с шутливой укоризной то и дело останавливал ее проворные руки, добавляя внучке радостного восторга. Большой желтый бант на ее голове весело трясся, накатывая на Рона волну тяжелого воспоминания. Разбудораженная душа не успела сгруппироваться, чтобы отвести опасный удар. Красками свежих эмоций предательская память мгновенно отреставрировала потускневшую от времени картину рокового дня…

– Рон, ты идешь?

Высокий, весь в рыжих веснушках, Пол нетерпеливо трепал лямки рюкзака.

– Сейчас, – буркнул Рон.

Вечно этот Пол торопится. Человек-шарнир, всегда у него руки-ноги ходуном. Ему бы рэп читать. Ворча про себя на Пола, Рон заталкивал в рюкзак волейбольный мяч. Вчера «Скорпионы» предложили матч-реванш «Скарабеям», в команде которых Рон был лучшим подающим. Обычно такие матчи вызывали у Рона прилив самодовольства и гордости. Они хорошо подпитывали еще свеженькие восторги девчонок, продлевая славу его новых побед и украшая имя завидными прозвищами. Из многих образных сравнений «Разящая рука» льстила Рону больше других. Эта звучная добавка к имени вернее прочих отражала его внутреннюю суть – бескомпромиссную целеустремленность, редкое упрямство и решительность. Рону прочили блестящую спортивную карьеру, и он раз за разом подтверждал справедливость ожиданий громкими успехами.