Микола Адам - Дочка

– Помолчи! – приказал Флор приятелю, придвинулся к Алисе и положил руку на ее плечо, намереваясь обнять.

– Руки! – тактично возмутилась Алиса, глядя на Зорича, который уже чуть под стол не сполз.

– Что руки? – широко усмехался Флор. Кашеня и Сиплый тоже, беря пример с Флора, усмехнулись.

– Руки убери, – подсказала Алиса и добавила: – Или помочь?

– И что ты мне сделаешь? – прошептал ей на ухо Флор.

– А ты хочешь рискнуть? – таким же образом ответила девушка.

– Не понимаю, – убрал все-таки руку с ее плеча Флор, – откуда у такой цыпы столько глупой смелости. Не нарывалась еще никогда, никто не ломал?..

– Ты хочешь быть первым? – спросила Алиса.

– Не уверен, но вполне возможно, – пожал плечами Флор.

– Хорошо, – согласилась девушка.

– И что это значит?

– Ты же в семерке живешь? – решила уточнить Алиса.

– Да, соседствуем с Левой.

– Ну, тогда завтра в целовальнике на твоем этаже все и решим.

– Что решим?

– Не тупите, уважаемый представитель мужского рода, вы же на филфаке учитесь…

– Флор, – криво улыбнулся Кашеня, – сдается, эта малая тебя «сделать» желает…

– Посмотрим, – отозвался Флор. – Не опаздывай, детка. – Он чмокнул Алису в затылок, поднялся с места и вышел из-за столика. – Пока, Лева! – размашисто хлопнул по плечу Зорича и неторопливой походкой уверенного в себе человека направился к выходу из буфета. Кашеня и Сиплый, тоже приложившись пятернями к плечу Зорича, тронулись следом.

– Выдохни уже! – не сдержалась Алиса, глядя на словно приглушенного Леву, забывшего и про чай, и про чебуреки, пока рядом находились орки. Он был сейчас очень похож на испуганного цыпленка.

– Как ты с ними… – с трудом выговорил он.

– Напугали тебя эти орки, – вздохнула Алиса. – Не ссы, Лева, львы тоже бывают трусливыми. Не страшно.

– Как раз страшно, – возразил Зорич.

– Поясни.

– Ты другая… Разная одновременно.

– Ну надо же было кому-то из нас двоих исполнять роль мужчины, – сказала Алиса, – если ты такой дохез, – добавила. – Это тебе не книжки нечитаные лажать.

– Прости, Алиса, я не хотел…

– Я понимаю… У тебя тонкая душа, личное понимание мира, поэтическое мышление… Но, Лева, стихами ты не спасешь свою девушку, если окажешься в окружении выродков. Добро должно быть с кулаками, Лева!

Алиса сложила книгу и телефон в сумку, вышла из-за столика.

– Ты уже уходишь? – забеспокоился Зорич.

– Не волнуйся, Лева, твои орки не вернутся, – заверила его Алиса. – Допивай чай, ешь чебуреки, пиши стихи…

– А ты куда?

– У меня дела, Лева, важные дела.

– Там дождь, – заметил Зорич, посмотрев в окно.

– Дождь, – согласилась Алиса. – Но что делать? Ты же не можешь взять и стать моим зонтиком…

– Я… – с преданностью собаки Зорич готов был превратиться в кого угодно.

– Сиди уже, – махнула рукой Алиса.

Она стремительно вышла из буфета в холл, остановилась возле зеркала, добавила красоты на лице и, оставшись довольной, покинула стены факультета.

Дождь шел, но перестал идти, как только Алиса сделала несколько шагов ему навстречу.

Миллер пришел раньше времени, как ни замедлял шаг. Впрочем, ни на одну встречу в своей жизни он не опоздал. Разумеется, около «Макдональдса» никакой так называемой его дочери не оказалось, кроме чужих дочерей. Да и как бы он ее узнал? Пешеходное течение струилось в обе стороны от подземного перехода. Миллер ощущал, что он препятствует людскому потоку, который нет-нет, да подхватывал его и тянул за собой, словно в бездну. А ему туда не надо было. Он отошел в сторону. Почему раньше так не сделал? Волновался? Выискивал глазами ту, кто его дочь? Надеялся, что сердце подскажет, зазвонит, как колокола, услышав родную кровь? Дурак! Осел! Это же обычный развод! Может, Быковский и не участвовал в нем, но что сдержит какую-нибудь профурсетку просто постебаться над лохом?.. Миллер – ты реально лох, если стоишь тут, если приплелся сюда. А зачем, если подумать?

Он закурил. Пальцы нервно дрожали. Он пожалел, что пришел. Молодежь вокруг кучковалась, курила, пила пиво. Миллер тоже захотел пива, как никогда раньше. Во рту пересохло, точно после перепоя.

И вдруг…

– Добрый вечер, Дмитрий Михайлович!

Как он ее проглядел?

Она, видимо, подошла из-за спины или тогда, когда он отвернулся.

Очень приятный голос, очень красивый, благозвучный и звонкий…

Когда Миллер уперся взглядом в обладательницу голоса, даже рот разинул, от чего сигарета сорвалась с губ, закончив жизнь самоубийством.