Николай Анфимов - В архив не вносить. Остросюжетная повесть

Встрял Коган

– Федор, что ты несешь? Архив проверен специалистами, подделка исключена…

– На кой хрен ты назвал Павлова предателем, ты что, уже во всем разобрался?

– Архив…

– Фальшивый архив или нет – знает только «Абвер»! Наше дело во всем разобраться по закону и по совести, иначе много заслуженных людей пострадает.

– Я тебя не понимаю, Федор? Нам дано указание разыскать, всех оставшихся в живых, и проверить их на предмет вербовки немецкой разведкой, и приказ надо…

…но майор гнул свое

…предатели и дезертиры обязательно пойдут под суд, только вот честные люди не должны пострадать. А мы с тобой и будем определять – кто честен перед Родиной, а кто нет…

Странный майор медленно отходил к второму столу увлекая за собой Когана

…вот и давай разбираться, опыт работы в органах у меня весьма солидный, арестованных я насквозь вижу…

– Да Вадим, я всегда помню об этом, но сегодня ты порешь горячку. Нет, ты посмотри сколько у него орденов и медалей, такой человек просто не может быть предателем…

И Павлов понял: «Да он же мне помогает, заговаривает следователя и сбивает того с толку своими разговорами, дает мне время обдумать ситуацию и найти правдоподобное объяснение. Про пистолет ни слова?…

неожиданно появилось сомнение…

…Стоп, а вдруг разыгрывают спектакль? Через некоторое время плохой следователь уйдет, а «хороший» останется. Пороховые следы могли остаться на коже и после многочисленных расстрелов? Весьма сомнительно, что в этом заведении служат честные офицеры, что-то не слышал я о таких? Значит, пудрят мне мозги. А пистолет майор достанет поздней, чтобы прижать меня как следует, и тогда «Вальтер» автоматически превращается в улику. Обвинение слишком серьезное – плен и шпионаж в пользу Америки, а это уже тянет на расстрел. Боевые заслуги в счет не идут, в наших трибуналах повсюду сидят «тыловые мыши». Штрафники на фронте не раз рассказывали, как и за что их арестовывали, как били до полусмерти и как судили. Не верил тогда бывалым людям, думал, привирают, а сейчас вот и сам попал неизвестно за что? Но в плену я не был, тогда откуда в немецких архивах взялась карточка с моими данными? Как раз в июле и августе сорок первого я выходил из окружения. Напарник Серега в сорок пятом погиб, подтвердить мою невиновность некому. Да и что толку от этого подтверждения? Стоп? Заставу на Буге немец разнес вдребезги, все штабные документы остались в руинах, но в сейфах. Бумаги могли уцелеть, и после того как их обнаружили, передали в «Абвер». Далее с ними произвели манипуляции, и вот результат – свои же и меня и шлепнут. Да… силен был немец на провокации? Как же я мог про заставу забыть? Ну ничего, сейчас я знаю что отвечать…»

…ну и что? В американской разведке глупые не служат, может все награды фальшивые?

– Все возможно Вадим, не исключаю что ты прав? Ладно, давай дальше работать с арестованным…

Настырный майор сдавал свои позиции, но психологический натиск следователя уже утратил свою силу, и время было упущено.

Проговорив с майором еще с минуту, следователь Коган вернулся к своему столу

– Мы слегка отвлеклись Павлов, но допрос продолжается. Как я думаю: настоящий советский офицер никогда бы не стал скрывать правду от руководства, чего бы это ему не стоило. А Вы, Павлов, скрыли. Возникает вопрос – почему скрыли? А ответ на такой вопрос один – Вас завербовала немецкая разведка! Пора уже сознаться в совершенном преступлении, и я не советую играть в молчанку, ибо на карту поставлена ваша жизнь…

– Заявляю Вам, товарищ следователь, – в плену я не был, на вражеские разведки никогда не работал, я честно служил Родине и прошел всю войну, с первого до последнего дня. Предъявленное мне обвинение в шпионаже считаю оскорбительным и несправедливым! Признаваться мне не в чем, у меня нет грехов перед Родиной…

Следователь вскипел…

– Арестованный, я Вам не товарищ!!! И впредь советую называть меня – гражданин следователь! Хватит испытывать мое терпение, нервы с вашим братом у меня иногда сдают, могу и в подвал к «спецам» опустить. Не позднее, чем к утру, во всем признаетесь…

Майор Корюхов слушал внимательно, наблюдая за происходящим со стороны, затем прикурил папиросу и молча, направился к двери. Взялся за ручку

– Ты куда, Федор?

– В уборную схожу. Ты поработаешь один или охрану позвать, мало ли чего?

– Сходи конечно, только побыстрее…

Когда странный майор выходил из кабинета, Павлов заметил у него сзади под кителем на уровне поясницы небольшое утолщение