Виктор Старовойтов - Красный луг. Приключенческий роман

– Ну и чудик ты! Впрочем, давай дружить, меня Никитой звать. Хочешь, покажу, где фашисты наших красноармейцев расстреливали, может и пулю удастся сковырнуть на память. У тебя ножик есть?

Идя по тропинке вдоль стены, наткнулись на ребят, сидевших у небольшого костерка и о чём-то тихо переговаривающихся. Хотели обойти их стороной за кустами, но они успели заметить.

– Смотри, ре, кацап идёт! Эй ты, дёргай сюда, бить будем! Ха-ха, запахло чем-то не хорошим… Э, да это он в штаны со страху наложил… Ха-ха, хо-хо! Ой, как страшно. И друга нашёл, такого же заморыша, как сам. Беги, ре, побьют нас! Ой-ой, как больно!

Виктор сжал кулаки, готовясь к драке, он знал, что бежать бесполезно, этим ещё больше только раздразнишь… Никита же деловито подошёл к сидевшим у костра, ударил самого здорового на вид, да так, что тот свалился в костёр. Остальные вскочили, но тут на помощь другу подоспел Виктор и не дал пацанам всем разом навалиться на Никиту. Драка закончилась полной победой друзей, видимо, у Никиты был большой опыт ведения таких боёв. Побеждённые потянулись к станице, вытирая рукавом разбитые носы. Никита пожал другу руку.

– А ты молодец, задали мы им, не скоро очухаются. А я сдрейфил было, думал забьют… Если б не ты, туго пришлось бы! Дружба навеки?

– Да!

Спустились в овраг к ручью, смыли следы драки. Никита тоже украинского языка не знал, в школе тоже учился кое-как. Приехали они несколько раньше Весниных, и он успел несколько освоиться уже со станичной жизнью. Приёмы рукопашного боя освоил от своего отчима, работавшего в системе КГБ. Видя приходящего каждый вечер с синяками парня, мать попросила отчима, чтобы занялся парнем, и тот за пару недель обучил парня основам рукопашного боя.

Никита, как признался он другу, даже и не хотел изучать хохляцкий язык, да и дружбы с местными тоже не находил. До поры до времени и ему от них доставалось крепко. Помимо всего он твёрдо решил уехать на Родину, только вот денег для этой цели было маловато, да и подрасти чуток не мешало бы, иначе из ментовки не вылезешь. Сказывают, свиное сало надо больше есть, вроде как помогает при росте? Мать Никиты Анфиса где-то на южном берегу приморья познакомилась с заезжим шабашником (под прикрытием), будучи там по профсоюзной путёвке. Поманил её новый бойфренд большими деньгами и красивой жизнью, одарил подарками, растаяла баба, поверила болтуну-ловеласу, бросила своего работягу мужа где-то в сибирских краях и, прихватив только несмышлёныша сына, сбежала тайком к хахалю. Никита хорошо запомнил место, где они счастливо жили, и не мог простить матери нового муженька, которого она заставляла звать отцом. В памяти Никиты сохранился большой, рубленый из лиственничных кряжей, дом, берёзки около дома, колодец с длинным журавлём и серая добродушная собака Дружок, лаявшая только на кошек, да и то только во время кошачьих свадеб, когда своим ором доставали… Новый отец не обижал пацана, но и не баловал, а если уж быть точным, то и вовсе не обращал на него внимания, пока мать не просила принять какие-то срочные меры по воспитанию. Тогда отчим брал свой кожаный офицерский ремень и пару раз в воспитательных целях проходился по попе пасынка, на этом воспитание заканчивалось. Такое воспитание приносило свои результаты. Парень рано привык к самостоятельности, научился защищаться от всяких нападок и был более похож на взрослого по своей рассудительности, хотя втайне по-прежнему оставался малышом, скучая по ласкам родного отца. Иногда хотелось ему, чтобы отчим Василь обратил на него внимание своё, пусть бы по своей собственной инициативе поругал, без указания матери, но… Мать иногда брала его школьный дневник, поругивала за двойки, но и ей было не до сына. Работала она где-то далеко на ферме дояркой, домой возвращалась уставшая и поздно. Так и жил себе парень, предоставленный самому себе. Мать с отчимом частенько выпивали, не стесняясь, занимались любовью при парне, а он помаленьку присваивал выпавшие из карманов деньги. Отныне Никита и Виктор поклялись друг другу в верности и теперь делились своими тайнами меж собой. Помимо всего их связывала и укрепляла тоска по Родине.

Чужая сторонка, не матушка родная, не пригреет, не приласкает, мачехой злою прикинется… Дочурки часто болели, и Тоне приходилось много времени проводить с ними в больнице, из-за этого нигде на работах долго не задерживалась. Виктор, выросший среди природы, не болел. Лечащий врач говорил, что лучше всего вернуться на Родину, здесь для детей климат не подходящий. Но чтобы вернуться, нужны были не малые деньги, а их пока не было. Андреевой зарплаты хватало только, чтобы прикрыть самые неотложные нужды. Долгое время он числился учеником, лишь совсем недавно сдал на разряд специалиста кузнечного производства, и в новой должности ещё не получал зарплаты.