Сергей Узун - Гроза революции. Эпизод первый

Возвращаться домой на квартиру в Глизе – чревато столкновением с полицией. Вдруг они вышли на Карпова или принялись за розыск убежавших демонстрантов. В любом случае, Карпову не хотелось там появляться, на всякий случай, лучше всего свалить подальше, не показываться в Глизе. Там сейчас творится, черт знает что, комендантский час, например. Очевидно, по улицам снуют военные джипы с гвардейцами и ловят первых попавшихся. Ходят по квартирам, запугивая жильцов и требуя от них молчать. Да, какое, черт возьми, молчание? Небось, весь интернет пестрит съемками расстрела и убийств митингующий. Дело пахнет восстаниями и новыми беспорядками. А как же Круглый? Он-то, наверное, неизвестно где. Разминулись в неразберихе и панике. Круглому в первую очередь позвонить, да узнать, жив ли Винни-Пух. А может его, повязали легавые, и сидит толстячок в камере, клянется, что ни на какой площади не был, и про расстрел – ни сном, ни духом.

Издали показалась фигурка. Это была Анна Ковальчук. Она бежала со всех ног, в истерике громыхая соплями. Поравнявшись с Карповым, она запрыгнула ему на шею и зарыдала. И повод был тому весьма серьезный. Карпов еще не отошел от расстрела на городской площади, сразу не понял в чем дело. Анна зарыдала громче.

– Там! – она указала рукой в сторону дома. – Они там, Артём!

– Кто они?

Анна не смогла внятно ответить. Карпов, раззадоренный приключением, быстро ринулся вперед. Анна пошла за ним.

Какая еще мразь, подумал Карпов, посмела войти в нашу жизнь. А что если на него вышли легавые? Как-то просекли по убийству юноши в форме, либо… Нет, бред. Почему именно сюда? Даже если это и полицейские, то не стали они переться к черту на рога, а просто подкараулили бы у квартиры в Глизе по адресу проживания. Это было бы логичнее. Значит, что-то другое, не связанное ни с расстрелом демонстрации ни с убийством того выскочки. Однако связь была – косвенная.

Поблизости двухэтажного дома Анны Ковальчук торчала полицейская машина, а в стороне клокотал в холостую грузовик. Служащие выносили из дома телевизор и загружали в кузов. Чернявая пристав, отмечала в планшете по списку, параллельно разговаривая с кем-то из соседей.

Артём подошел сзади.

– В чем дело?

Пристав повернулась к нему и проговорила заученную наизусть фразу:

– По решению суда производится арест имущества гражданки А. Ковальчук. Вы ей родственник?

У Карпова заболело в животе и стало неловко. На его глазах нагло и цинично, власть фашизма обдирала и без того бедную гражданку до последнего кредита. И возмутительнее всего то, что власть сначала загнала её в долговую яму, а теперь – привет, салам, как говорится, мы по-закону и у нас есть решение суда.

Карпов не мог внятно понять суть происходящего. Сначала он увидел служащих, которые конфисковали холодильник, купленный лично на сбережения Карпова ко дню рождения Ковальчук. Кажется, фашисты рылись в нем, проверив, какую еду покупают и хранят простые граждане. Лучше бы у Спрутса посмотрели, тот, небось, жрет устрицы и попивая коньяк, обдумывая поправки к законам. Да чтоб на этом месте тут же разорвалась бомба!

И она действительно разорвалась – адреналиновая, внутри. Карпов даже едва не взмыл в небо: тело онемело, накатил жар, вперемешку с яростью, страхом, ненавистью и неисчерпаемой злобой. И мысль одна: пистолет. Он был так близко, что рукой взять да достать, а потом вынести бабенке мозги, если они есть, конечно.

– Не делайте этого, – вполголоса сказал Карпов – Я вас прошу, не делайте.

– Молодой человек, есть решение суда. Мы должны ему повиноваться, правильно?

Карпов потянулся за оружием.

– Не правильно. – Нащупав рукоятку, он вытащил пистолет, и, приставив к затылку женщины – выстрелил. БЛАМ! Чернявая пристав упала замертво. Карпов не раздумывая навел ТТ и перестрелял патрульных.

Соседи в панике бросились в стороны. Карпов переступил мертвеца и вошел в дом Анны. Там он нашел канистру, от которой несло бензином, и облил комнату, мебель, столы и стены.

– Обойдетесь! – Карпов бросил зажженную спичку.

Бензин вспыхнул. Пламя взмыло по стенам и охватило комнату.

Анна прибежала, когда дом полыхал на всю катушку. Пожар бушевал в окнах и валил густой дым. Карпов взял Анну за руку, увел в сторону, а она смотрела на убитых и рыдала, не в силах поверить, что с ней это происходит.

Они долго шли по дорожке, окаймленной высокими колючками на берег реки, не проронив ни слова. У берега Карпов лег на траву, уставился в звездное небо. Он лежал и молчал, закрыл глаза, и Анна, сидела рядом, держала за руку, гладила по голове.