Айзек Адамсон - Эскимо с Хоккайдо

– Странно, – сказал я, – а на мой слух, все это был сплошной рок-н-ролл.

– Это «Сэппуку», – пояснил Суда. – В записи они все разбавляли. И отказывались выпускать многие его песни. Как, бишь, они говорили? Прельщение рынка?

– Перенасыщение?

– Ага, перенасыщение рынка. Так что всякий раз Ёси уговаривали вернуться к доброму старому року. Вот почему он хотел уйти из фирмы после следующего альбома.

Пальцы Далии Курой замерли. Татэ-ЛаБьянка Мацумото приподняла голову с колен Суды. Но Суде понадобилось еще четыре секунды, пока до него дошло, почему все так пялятся.

Когда наконец дошло, лицо Суды застыло, как его прическа. Откинувшись к спинке сиденья, он потер подбородок, напуская на себя беззаботный вид. Я припомнил совет из «Мощного аккорда Японии»: «Нота, продленная в уместный момент, усиливает напряжение». Так что я позволил этой ноте повисеть еще, а сам пока анализировал вчерашние слова Таби: Кидзугути ждал большой сюрприз.

– Кто еще был в курсе? – спросил я.

– Не знаю, – выжал из себя Суда.

Конечно, он подумал о том же человеке, что и я. Кидзугути, судя по всему, не любитель сюрпризов. Однако убить Ёси – не лучший способ удержать певца в фирме. И как в эту мозаику умещается путаница с отелями, «Общество Феникса», парень в красном и его молчаливый напарник в синем? Кстати говоря…

– Ты знаком с человеком по имени Санта?

Суда дернулся, как ужаленный.

– Хидзимэ Сампо?

– Весь обвешан цепками, много болтает.

– Как ты о нем проведал?

– Твое дело играть на гитаре, мое – вызнавать подробности.

– Я больше не играю. Теперь я занимаюсь кикбоксингом.

– А я по-прежнему вызнаю подробности, – сказал я. – Задаю вопросы и узнаю новые подробности. Когда набираю достаточно, сажусь и пишу. Мне нравится писать, сидя на дешевом металлическом стуле перед роскошным деревянным столом у окна с видом на озеро Эри, но такое счастье выпадает не каждый раз. Ну, так что насчет Санты?

– Во-первых, никогда не обращайся к нему так, – забормотал Суда. – Он это прозвище терпеть не может.

– Вряд ли толстяк в красном костюме может рассчитывать на другое прозвище. Особенно в декабре.

– Его не поэтому так прозвали, – пояснил Суда. – Понимаешь, он сажает детишек себе на колени. Мальчиков-подростков. Был такой слух. Санта – импресарио. Вернее, был. Собирал юношеские группы. Песни-пляски. Несколько лет назад родители одной будущей поп-звезды пригрозили подать в суд. Сексуальные домогательства. Он сумел заткнуть им рты, но репутация была подмочена. Рухнула его карьера.

– И чем он теперь занимается?

– Всем понемногу. Крутится вокруг. Ищет тарэнто [99] в парке Ёёги, болтается возле Омотэсандо [100]или у статуи Хатико [101]в Сибуя. Где собираются девочки, там собираются мальчики, а где мальчики, там появляется Санта. Он и диджей Това.

– Парень в наушниках?

– Ага, – кивнул Суда. – Това – он когда-то был крутейший в Токио, да, брат. Этот засранец работал с диском, что твой Брюс Ли. И с микшерным пультом управляться умел. В ту пору Това во всех студиях кнопки жал. Потом двинул в Европу. Влез по уши – точно говорю, по уши – в рейв. Торчал в Амстердаме – намек улавливаешь? Потом в Гоа, в Индии. В конце концов вернулся в Токио, но не целиком доехал. За последние лет пять-шесть он ни слова не вымолвил.

– Что этих двоих связывало с Ёси?

– Попробуй угадать.

– Санта приторговывает наркотиками.

– Дзинь-дзинь, – Суда изобразил дверной звонок. – В точку. Понемногу, очень осторожно, всего несколько старых клиентов. Только чтобы удержать на плаву так называемое агентство поиска талантов. Значит, он-то и продал Ёси героин?

– Похоже на то, – согласился я. – Но тут еще не все ясно. Так что следующий вопрос: доводилось тебе слышать про «Общество Феникса»?

Лицо Суды скривилось еще тревожнее. Сняв очки, он уставился в окно и глухо, ни к кому в особенности не обращаясь, спросил:

– Почему не едем?

Я проследил за его взглядом и увидел автомобиль справа от нас. Потом я глянул в ветровое стекло – прямо перед нами остановилась другая машина. Третья – вплотную у заднего бампера. Слева высилась бетонная стена, разделявшая встречные полосы шоссе.

В Токио пробки – отнюдь не сенсация. Но мы не попали в пробку: по соседним полосам транспорт двигался без помех. Самое неприятное – все три машины были одинаковыми «хондами» последней модели.

Суда потряс за плечо Татэ-ЛаБьянку Мапумото.

– Ой! – простонала та.