Василий Мелешко-Адамсон - Истина. Поэзия для избранных

Актуальный пёс
У меня один к тебе вопрос,
И ещё подрос актуальный пёс.
Когда ни тебя ещё не было,
Ни процессора, ни монитора,
Твой отец – пёс электрический,
Охранял творцов и создателей,
Созидался страной труд эпический,
Но очень мало было издателей.
Так какая картина в окне твоём,
Что ты видишь в прекрасном будущем?
Место, какое отведено человеку в нём,
Иль без плоти, там, дух чарующий?
Сохранятся ли, колоколенки,
Звон малиновый, Купола церквей?
Или всё уйдёт в донь бездонную,
В гигабайтах только останется,
Растворится всё за ненадобностью,
И последнее в лепту канется…

Эх, суета сует,
Череп, виноград
И пачка сигарет.
Сегодня день пройдёт
И холст натянут будет,
Когда же ты проснёшься,
Его уже не будет…
Его уже не станет,
И новый день поманит,
Где мне искать ответ?
Кого спросить,
Куда ты?
А помнишь тот букет,
Что я принёс когда-то.

Скитаясь и ища,
существования путь,
прошёл до середины.
Слепая, жизни нить
внезапно очутилась
в девственном лесу.
Чем глубже мозг,
вонзается
в историю картины,
Тем тоньше и изящней,
Я, острие сюжета, нахожу!

А после Хатшепсут
Был Армагедон,
И вернулся в Фивы
Новый Фараон.
Пока пройдёт по кругу
Новая стрела,
Вместо колесницы
Лодка в два весла,
Не спеши стать взрослым,
Я умру – не ты!
В синем океане
Белые киты.
Где-то на востоке
Встанет солнце – Ра,
Мне пора в дорогу,
Взвейтесь два крыла.
Ветер по пустыне
Разметал кресты,
Из блокнота выпали
В клеточку листы,
Ты спросила
– любишь?,
Я ответил
– Да,
Фараон не умер,
Солнце не взошло,
Холодно повсюду,
Вместе навсегда!
И хрустят могилы,
И пошлят Иуды,
Храмов понастроили,
А конца не видно,
Нет конца дороге,
Той, что выбрал Я,
У тебя есть тоже,
Колея своя!

Прикоснулась ты
к моей руке,
Смело к себе
прижала.
Плыть ли мне
с тобой,
В одной реке,
Как же долго ты,
Меня искала!
Для чего же эти
Наташи Ростовы,
Для чего
– Анны Каренины!
Кто придумал этот,
Мир суровый?
И когда я стану,
Твоей тенью?
Перегрызть бы
За тебя – глотку,
Охранять бы
Твой сон – сладкий,
Бесконечно
Целовал бы
Тебя – в губы,
Ах, до чего же,
Этот миг – краткий!

Экслибрис лежал на окне,
Сорочка валялась на стуле,
Ушла же она, в декабре,
А может и в жарком июле?
Картина стоит за сервантом,
Другая, весит на стене,
И книга послужит гарантом.
Повернется удача ко мне,
Пусть в среду иль в пятницу, в сне,
Фортуна с красивым лицом,
А так, окажусь я на дне,
Не век же мне быть… подлецом.
Хочу быть обычным купцом,
Всю вещь соберу, по крупице,
Картину продам иностранцу,
Не стану деньгами сорить,
Испить бы из крана водицы,
Фортуну я буду любить,
Старинные штучки копить.

И что бы вы ни делали,
Британия великая,
Санкт-Петербург постой.
Россия многоликая,
Воспрянула от сна,
Когда-то была дикая,
Британия великая,
И что бы вы ни делали,
Санкт-Петербург святой.
Воспрянула от сна,
Россия многоликая,
Так в чем же, она – истина,
Не ищем мы вины,
А может быть – вина.
Воспрянула, не сгинула,
Русь-матушка великая,
Россия многоликая,
Санкт-Петербург постой.
Но нет прекрасней города,
И что бы мы ни делали,
Куда бы мы ни глянули,
Куда бы ни поехали,
Россия – ты Великая!
Мой Петербург – Святой!

Мой реквием меня уж больше не тревожит,
Я отпустил все нити паутины,
Коням своим ослабил удила,
Убийцей был создатель Ватикана,
Буонарроти расчленил натуру,
Моя судьба с фортуной все цела.
Не рок, не реквием, а графиню – дуру,
Играет Германн, только три туза,
Да, три туза, не тройка, не семерка,
Двух мальчиков с балкона, с пятнадцатого этажа,
Жестокость русская, если кто-то поднялсЯ
Вверх по лестнице, то упадет другой,
Что делать с матерью такой?,
Не мужу отомстила, а себе.
А может быть, как в «Скрипке Ротшильда»,
Муж, добрых слов, там Марфе Ивановой,
Не говорил со дня венчания, сердце изо льда.
Придет раскаянье, до трагедии, до новой,
В стране, а не в её душе – беда!