Нонна Ананиева - Красавец и чудовище

В час дня я вышла на улицу.

Погода стояла солнечная и тёплая. От этого было ещё жальче Игоря, себя, обрушившиеся планы, разбитое счастье наших четырёх лет. Природа ещё раз напомнила, что и без нас всё будет продолжаться. Улица шумела, навстречу шли люди, о которых я ничего не знала: ни их национальности, ни их возраста, ни их желаний – просто люди. Они точно также безразлично смотрели в мою сторону, если смотрели. Серое, безвкусное чувство одиночества и потери меня охватило ещё сильнее, чем в клинике. Я распрямила плечи, сделала глубокий вдох и направилась поближе к реке в чистенький магазинчик за органик-сэндвичем.

Сразу за больницей стояло огромное стеклянное здание Сотбис. Странное соседство боли и роскоши. Или в роскоши есть боль? Люди пользуются услугами аукционов по разным причинам. Часто на торги выставляется последнее или продаётся коллекция, которую кто-то собирал всю жизнь, а наследникам нужны лишь деньги. И картины и драгоценности, попадающие в Сотбис, почти всегда имеют очень непростую историю. Проходя мимо, я замедлила шаг и стала всматриваться в то, что было за прозрачными стенами. Я увидела поднимающийся эскалатор, деревянные прилавки, где были выложены альбомы по искусству и по всему тому, что там когда-то продавалось на аукционах, а потом начинался знаменитый винный магазин. У входа висела афиша ювелирной выставки, на которую можно было записаться. Ну да, записаться и пойти. Посмотреть на старые брошечки и колечки, восхититься цветом, работой, огранкой, дизайном и забыться. Я и, правда, остановилась, зачем-то прочитала афишу. Какое миру до нас дело? У них выставки и торги, у них записи, экскурсии, а у нас с Игорем совсем другое. У нас – горькое расставание, страдания, слёзы.

Ноги пошли прочь без моего ведома, делая большие и быстрые шаги к лавке с сэндвичами. Я уже не смотрела по сторонам. Мне надо было поесть, немного развеяться, подышать свежим воздухом минут пятнадцать и вернуться в палату. В больнице столовка была дорогой, невкусной и однообразной: скудные салаты с тунцом или курицей в пластмассовых коробках, булки и сладкие йогурты. От такой еды через пару недель можно легко разболеться.

Наконец я увидела лотки с фруктами, букеты цветов, большие и маленькие разноцветные тыквы, красиво разложенные по рыже-жёлтым оттенкам, ящики с водой. Мне нравился этот магазинчик. Я зашла и встала в очередь за полной женщиной в клетчатом плаще и с клетчатой тележкой. Она стояла и придумывала на ходу салаты, которые продавец делал на её глазах в большой железной миске. Она довольно быстро закончила, получила свои салаты в больших пластиковых шарах и пошла к кассе. Я попросила панини со шпинатом. Трудно было выбрать. Сначала я хотела взять суши из тёмного риса или рисовую лапшу. Но мы так часто ели суши с Игорем в Нью-Йорке, что я не решилась есть их в одиночестве. Воспоминания о всяких бытовых мелочах изводили мне душу.

– Эй, белого тунца дали на двоих! – поднос с рыбой пустел на глазах, и я едва успевала схватить понравившийся кусочек. Он орудовал палочками не хуже любого азиата. Что-что, а вкусно поесть в нашем милом семействе всегда очень любили.

В лавке витали самые аппетитные запахи. Ещё я взяла два ржаных кренделька и упаковку биокакао. Вышла. Меня так сильно тянуло к реке, как будто она должна была мне что-то сказать. Повернула за угол и направилась на площадку. Между домами сделали специальную площадку для тех, кто хотел бы, как я, съесть свой ланч на воздухе. Расставили железные столики, стулья, урны для мусора и даже прикрепили какого-то специального охранника, который ненавязчиво следил за порядком. А на задней стороне, почти у стены противоположного от входа на площадку дома журчал трёхметровый водопад. Водопад действительно успокаивал. Думаю, за этими столиками много разного народу смотрело на этот водопад: и служащие из близлежащих зданий, и такие, как я, родственники пациентов, добредшие до площадки в надежде сменить обстановку и подышать свежим воздухом.

К панини в коробочку положили ещё кукурузные чипсы. Я надкусила один, и в голове опять начали мелькать мысли о смерти. От них никуда нельзя было спрятаться. Я ничего не могла проглотить, даже какао. Игорь покидал этот мир, и смерть уже за ним прикатила, я чувствовала это. Его держали на обезболивающих, и он почти всё время был без сознания. Все битвы были закончены. Слёзы стояли в глазах, но не капали, а делали мир вокруг туманным. Подбежала маленькая собачка на длинном поводке. Мини-шарпей. Чудо селекции. Весь плюшевый, с чёрным язычком и толстыми лапками. Милый дурачок, но было не до него. Хозяйка мне улыбнулась, и я как-то неуклюже ей кивнула в ответ. Она меня поняла. Оба исчезли так же быстро, как и появились. Я собрала свою остывающую еду и направилась к Ист-Ривер.