Александр Ярушкин - Стрингер. Русские forever. Остросюжетная проза

Олег нерадостно улыбнулся:

– Как позже выяснилось – было…

– Конкретнее, – попросил специальный агент Вайт.

– Минуты через две к банку подъехал синий «форд» с затемненными стеклами, – пояснил Куприянов, – но даже не остановился, а тут же выехал со стоянки. Номера я не смог заметить.

– Это был тот же синий «форд», что и сегодня? – решил внести ясность детектив Лопес.

– Он самый, – сокрушенно кивнул Куприянов. – Больше возле банка никто не появлялся. Уезжая, я проехался по соседним улочкам и нигде мне этот автомобиль не попался. Я посчитал происшедшее случайностью.

– Не огорчайтесь, Олег, – успокаивающе похлопал его по плечу агент Берри Вайт. – У вас не было никакого основания подозревать, что в машине находится кто-то из похитителей.

– Не было, – согласился Куприянов и буркнул угрюмо: – Но я должен был предполагать.

– Ну конечно, – откинувшись на спинку стула, сардонически протянул детектив Лопес. – Мы же профи, мы же обязаны всё просчитывать наперед…

– Ваше право издеваться над бедным эмигрантом, – невесело усмехнулся Куприянов, поднимая на него лицо.

Детектив Цезарь Лопес спокойно выдержал его взгляд, вытянул сигарету из пачки, прикурил, и лишь после этого спросил вкрадчиво:

– Ты лучше расскажи нам с коллегой из ФБР, где вы три миллиона взяли…

– Простите? – изобразив полное недоумение, развел руками Куприянов. – Три миллиона? Понятия не имею. Это вопрос к моей бывшей клиентке…

– Хорошо, хорошо, – миролюбиво сказал детектив Лопес. – Не нервничай.

Не нервничай! Ага!

Куприянов выкурил две сигареты подряд, пытаясь привести в порядок метавшиеся в голове мысли. Не получив желаемого результата, посмотрел на своих собеседников, разглядывающих его со спокойным, несколько отстраненным любопытством. Оба молчали, явно давая ему время свыкнуться с мыслью, что не всё так просто в этой жизни. Он ожидал развития темы, но вместо этого, агент Вайт вежливо попросил:

– Не могли бы вы, Олег, еще раз, уже для меня, повторить свой рассказ о событиях сегодняшнего дня?

– Мог бы, – покорно согласился Куприянов и, криво улыбнувшись, даже сделал попытку пошутить. – По третьему разу будет проще… Утром я приехал к Полине… Деньги уже были у неё…

Один миллион долларов купюрами с портретом президента Джексона в два с половиной раза тяжелее двух миллионов долларов купюрами с портретом президента Франклина и, соответственно, в два с половиной раза объемней.

Именно эта разница в размере и весе заставляла Олега Куприянова, бывшего оперуполномоченного из славного города Днепропетровска, а ныне частного детектива в не менее славном городе Сан-Франциско, передвигаться походкой старого и мудрого бродяги Паниковского, только что укравшего гуся, – скособочившись и припадая на левую ногу.

Весенней птицей-подранком частный детектив по гранитным ступеням осторожно спустился с высокого крыльца на посыпанную мелким гравием дорожку на заднем дворе дома, ведущую, казалось бы, в самую гущу зарослей, покрывающих склон крутого холма, отгораживающего дом с одной стороны. Секунду передохнув, Куприянов с тоской задрал голову вверх, туда, куда ему предстояло взбираться, вздохнул и, подволакивая ноги, приставными шажками направился следом за упруго шагающей Полиной.

Дурят киношники нашего брата, ох дурят! Это только на экране субтильная барышня в черном трико и черной же полумаске, играючи выносит из банка туго набитые сумки с добычей, а дома, пересчитав, невинно хлопая ресницами, сообщает подельникам: «Три миллиона мелкими купюрами».

Ох, дурят…

Нет тут жизненной правды ни на цент, ни на копейку, одно слово – фабрика грез: сплошное украшательство насквозь прозаичной реальности и введение в заблуждение наивных охотников за давно вымершей птицей по имени «американская мечта».

Тем, кто давно не видел трёх миллионов долларов наличными, следует напомнить, что это довольно объемистая и тяжелая куча денег. Двадцать килограммов стодолларовыми купюрами в пачках по десять тысяч, уложенные в, похожий на мыльницу переросток, коричневый пластмассовый чемодан, ощутимо оттягивали правую руку Олега Куприянова. В левой он держал длинную спортивную сумку-баул еще с одним миллионом двадцатидолларовыми купюрами, которая весила, как не трудно подсчитать, ни много ни мало – полцентнера.

Даже Олег Куприянов, мужчина рослый, тренированный спортзалом и бытовыми тяготами вроде сумок с продуктами и концертным роялем на восьмой этаж без лифта, ковыляя следом за своей клиенткой по узкой тропинке и старательно уворачиваясь от хлестких веток, пыхтел и отдувался под грузом окаянной зелени как лошаденка деревенского золотаря на крутом подъеме.