Алексей Абрамов - Государство, или Дневник проигравшего

Ступил на что – то мягкое. – Промасленное тряпье! Сел на кресло. – Мягкое. Положил руки на рычаги и дернул на себя. С металлическим щелчком одна рукоять поддалась и если бы трактор не изувечили, что – нибудь бы, да зарокотало.

Зачем здесь трактор понятно. – А вот где двигатель? Нет, – Павел сидел в задумчивости. Еще одна загадка непонятного места. Обдумал. Но версий так и не возникло. Оглянулся. За спиной, через стекло бак для топлива. Прикреплен за кабиной. Открытие подогрело интерес. Выбрался наружу и уже через секунду открутил металлическую крышку двухсотлитровой канистры. – Увесистая! Из под нее вырвался и сладко ударил в нос запах машинного масла. Тут тоже чувствовалась заботливая рука неизвестного. Вся солярка или выработана либо сцежена. – До последней вязкой капли, – насыщенный аромат нефтехимии одурманил мозг.

Кто – то аккуратно, поэтапно выполнил задание. Сделал так, что мощная темно-зеленого цвета машина больше никогда не смогла передвигаться. В тоже время технику всегда, если будет необходимость можно вернуть к жизни. Находка породила еще больше вопросов.

– Кому? Зачем все это надо? – спросил Павел у пустоты.

Соскочил с гусениц и вернулся к помосту. Решил во, чтобы то ни стало докопаться до истины. – Просто нужно дойти до конца, на этой мысли полегчало. Именно этот момент. Этот трактор, как он вспоминал потом, принес твердое понимание, – Живых людей он здесь не встретит. Никогда!

Павел ничего уже ничего не опасался. Взлетел на тротуар и бегом, набирая скорость, побежал туда, где он начинался или оканчивался. Словно освободился от вериг, что сковывали раньше. Теперь он уверенно и жестко впечатывал ноги в помост. Звук бега, громкое, смелое дыхание свободно разнеслись вокруг.

– Ну и пусть! Все равно никто. Ничего. Не услышит, – Павел бежал. Думал обрывками фраз.

Склонил голову. Так виднее дорога. И побежал так быстро, что почувствовал сопротивление воздуха. На него можно лечь грудью. Вскинул голову и резко затормозил. Впереди появилось пятно. Намного больше первого.

Пятно изредка, хаотично поблескивало. При тщательном рассмотрении оказалось зданием. Бегун замедлился. Замер у деревянного, в три ступеньки крыльца. Тут беговая дорожка закончилась.

– Финиш! – выдохнул Павел.

За треугольным козырьком крыльца и по обе стороны от него виднеется полностью деревянное, собранное из щитов двухэтажное здание. Десять – двенадцать темных окон. Здание покрыто белой известью.

Краска от времени облупилась, растрескалась, задралась краями вверх, и теперь постройка больше темно-серая, чем белая. Вокруг дома белыми хлопьями, как снег лежат опавшие пласты побелки.

Фундамента у дома нет. Постройка стоит неизвестно на чем, возвышаясь над мусором. К углу приколочен уличный указатель – « Ул. Социалистическая д. 2 », – прочитал Павел.

– Ого! Так это начало целой улицы. Вот только домов поблизости что – то не видно, – Павел оглянулся. Внутрь ведет грубая дверь, собранная из необструганных, шершавых досок. Сверху и снизу и по диагонали их скрепляют плашки. Досточки смыкаются. Образуют английскую букву «Z». Дверь закрыта. Плотно.

Во всех окнах, они целы до единого, покой. Той пугливости, что за тобой кто-то наблюдает. Ее нет. Уверенность в том, что здесь никого нет незыблемо. Она успокаивает.

Забытое богом и оставленное людьми место. – Вот, где он находится! Присел на простенькую узкую скамейку, какие плотники мастерят в два счета из больше ни на что негодного сучковатого березового горбыля и двух кряжистых пней. Их невозможно расколоть на дрова. Их не надо вкапывать в землю. Отдышался, глядя под ноги. Встал. Крупными шагами подошел к крыльцу. Одним прыжком перемахнул все ступеньки. Растопырил пальцы. Плавно приложил ладонь к двери, и с силой толкнул от себя. Рука провалилась в пустоту. Сунулся вперед. Едва устоял на ногах. Дверь легко, бесшумно распахнулась.

Большая бытовка. Комнаты, несколько коридоров и лестница. Ведет на второй этаж. Запнулся. Переступил через широкий, с заметной впадиной, что протерли суровой обувью – деревянный порог.

Интуитивно провел рукой за дверью. Наткнулся на провод-косичку из двух жил. Такие обычно тянутся между фарфоровых вставок в деревенских, бревенчатых избах. Провисают вдоль пакли, что плотно загнана промеж стволов деревьев. Провод привел к круглому выключателю с острой кнопкой. Щелкнул раз, второй и медленно пошел дальше. На полу лежит толстый слой пыли. Ноги ступают мягко и тихо. Здесь еще темнее, а когда попадается окно, оно выделяется серым квадратом. Кажется, что за стеклом можно что – то разобрать. Помещения. Почти все без дверей. В комнатах столы, стулья, старые огромные громоздкие сейфы с ключами в замках. Все ящики, что попадаются в комнатах, пусты. Покидали здание не в спешке, а основательно. По плану. Ни листочка. Ни бумажки. Чистые незамысловатые урны для мусора. Стулья аккуратно задвинуты под столы.