Джессика Смит - Прерванная жизнь

Я поворачиваюсь и пристально смотрю на дверь.

Когда дверь в сарай открывается, последним человеком, которого я ожидал увидеть, была Эрика. Ее лицо бледное, дыхание беспорядочное энергии, затраченной чтобы добраться до нас. Она оглядывает сарай, сначала задерживает взгляд на Трэвисе, потом на Холли и, наконец, на Эде, по-прежнему лежащем в углу, потрепанное одеяло прикрывает его обнаженное тело.

Наконец, она смотрит на меня, и я вижу разочарование.

Падаю на колени, плачу, потому что она наконец-то увидела ее — тьму, что живет в моей душе. Она держала меня в страхе, когда была цела, но после аварии темнота просочилась в мои вены и распространилась как болезнь, пока не стала всем, чем я сейчас являюсь.

— Эрика, — шепчу я, склонив голову, когда она медленно приближается ко мне.

— Почему? — спрашивает она меня.

— Они причинили тебе боль. Они должны были заплатить за причиненную тебе боль.

Истощенная, но полная решимости, она прочищает горло и складно говорит впервые с момента аварии.

— Мандо, мой милый Мандо, — она вздыхает и берет мое лицо в свои руки, вставая на колени передо мной. — Я никогда не хотела, чтобы ты причинял кому-нибудь боль ради меня.

— Но я это сделал, — мое тело трясется, пока я пытаюсь удержать контроль.

Разве она не видит? Я сделал это для нее. Я сделал это во имя отнятого у нас будущего.

Оставив ее стоять на коленях на земле, я встаю и прохожу мимо нее.

— Сейчас все закончится, — я улыбаюсь Холли и наслаждаюсь моментом, впитывая ее страх.

Я сказал ей, что был ее хозяином. Я определяю, сколько времени она проживет и когда умрет.

— Мандо, не надо! — говорит Эрика мне вслед, ее голос дрожит.

Взбешенный, я резко поворачиваюсь, оказываясь с ней лицом к лицу. Впервые я ненавижу свою жену. Я сделал все, чтобы поддержать ее, но в единственный раз, когда я хочу ее поддержки, она мне отказывает.

— Я делаю это ради тебя! — указываю на нее пальцем. — Не забывай об этом. Все это для тебя.

— Я не хочу, Мандо. Пожалуйста, я не хочу!

— Тогда ты умрешь вместе с остальными.

Я выхожу из сарая и направляюсь к дому, где мой мачете ждет меня.

Я убью их всех.

— Нам нужно убираться отсюда, — Деррик берет мою руку и пытается выйти из сарая без Деда и Трэвиса.

— Что, черт возьми, это было? — кричу я на Деррика, широко открыв глаза, мое тело дрожит.

— С кем он разговаривал? — кричит следом Трэвис.

Он направляется к двери без меня, но оборачивается и смотрит на нас.

— Моя мама.

Я озираюсь, еще больше запутавшись.

— Твоя мама?

Деррик вздыхает.

— Она мертва, Холли, и у нас заканчивается время.

— Мертва? — я смотрю на него, сердце колотится в груди.

— Она умерла в ночь аварии, — Деррик разочарованно проводит рукой по волосам и шепчет себе под нос. — Они поссорились, когда ехали домой. Моя мама хотела развестись, но отец был против. Он слишком сильно любил ее. Это было своего рода навязчивой идеей, а она устала от него. Она не могла больше жить с ним. В тот вечер она сказала ему, что подала на развод. Они поссорились, и, думаю, мама не видела другого выхода, поэтому отстегнула ремень безопасности и открыла дверь. Она собиралась прыгнуть, когда отец схватил ее. Он свернул на встречную полосу и врезался в твоих родителей.

— Но я думала… — произношу я, запинаясь, но останавливаюсь, потому что не знаю, что думаю на этот счет.

Я была в шоке, когда разговаривала с полицией. Помню, что общалась с ними после того, как Деда опознал моих родителей. Помню, как их губы двигались, но не могу вспомнить, слышала ли, что они говорили. Потом, когда Мандо столкнулся со мной, он утешал меня. Он сказал мне, что не винит моих родителей в аварии. Ему было жаль, что я потеряла родителей, но он был благодарен Богу, пощадившему его жену.

— С тех пор он жил в состоянии бреда. Он видит ее. Разговаривает с ней. Заботится о ней. Он не может жить с тем, что произошло.

— Мои родители. Это не их вина? — я сглатываю комок, образовавшийся в горле. — Эрика мертва? — мои руки и ноги трясутся, по коже пробегают мурашки.

— Твои родители мертвы, — прерывает Мандо. — Я убил их. После аварии я подбежал к их машине. Они думали, что я помогу им. Вместо этого я убил их. Я заставил твоего отца смотреть, как умирает твоя мать, а потом убил его.

Страдание промелькнуло в его глазах лишь на секунду, но вскоре его сменило призрачное выражение, наполненное болью и ненавистью к себе. Однако он улыбается той раздражающей меня улыбкой, но я не поднимаю головы, и он не видит мой гнев.