Игорь Крутов - Мясник

— Что же он делает? — размышлял вслух хохол, не понимая маневров Хлынова. — Следы заметает? Непохоже…

Родионов помалкивал. Все эти странные перемещения «объекта» нравились ему, как больному зубу бормашина. Действительно, чего он кружит? На отрыв от предполагаемой слежки это было ни похоже.

— Не нравится он мне, — поделился Родионов.

— И мне тоже.

— Ближе бы подойти…

— Не стоит. Разок чуть не вмазались, — разумно заметил хохол.

Родионов кивнул: что верно, то верно. Ближе не подойдешь…

В одном месте — старый двор, арка, улица, освещенная причудливыми фонарями, — им удалось встать так, что можно было проследить за действиями «объекта» во время остановки.

— Смотри, — громко зашептал хохол. — Да он же прячет!

— Вижу…

— Смотри, смотри!

— Да заткнись ты! — посоветовал Родионов хмуро.

Он увидел, как Хлынов бросил — прямо на ходу, лишь слегка притормозив, — в мусорный бак какой-то предмет. И тотчас, дав газу, выехал со двора…

— Ну что же ты?! Уйдет!

Родионов медлил, не решаясь продолжать слежку. Конечно же, есть инструкция и тому подобное. И надо вызвать группу, а уж она, группа, сама разберется с этим таинственным пакетом. Но… Всегда хочется самому прикоснуться к тайне. Самому!

Ведь в этом и есть тот самый настоящий, полный кайф, который всегда достается кому-то другому. Почему не тебе? Иди, посмотри, и хрен с ней, со слежкой, и наплевать на все инструкции…

Хохол продолжал зудеть под ухом, ныл про то, что Хлынов уходит, что им уже его не догнать, что он не виноват, а виноват-то как раз этот дебильный Родионов, этот заторможенный Родионов, этот пришибленный Родионов, этот…

— Ша! — рявкнул Родионов на напарника.

И направил машину во двор.

Находка поразила Родионова. Видел он и раньше трупы, видел и отрезанные головы в горячих точках, видел и мертвых детишек… Здесь было другое. Улыбка — вот чему изумился Родионов. Она была спокойной, даже чуть застенчивой. Как будто ее специально пририсовали к этой страшной отрезанной голове. Голове девочки. Той самой, что несколько часов назад вошла в подъезд с Хлыновым…

Только два человека знали до самого конца тайну Олега Васильевича Хлынова: генерал ФСБ Харитон и профессор специальной лаборатории того же ведомства тихий, неприметный Плеханов…

Харитон и Плеханов давно знали друг друга — когда-то учились в одном военном училище.

— Володя, — первым представился могучий Харитон и протянул руку.

— Илья, — чуть заикаясь сказал Плеханов.

— Поступать?

— Да.

— Не ссышь?

— Ч-что?

Харитон едва улыбнулся такой простоте нравов. Они встретились на вступительных экзаменах, почти голые, в длинном коридоре, заполненном такими же, как они, почти голыми абитуриентами, — предстоял очередной этап медосмотра.

— Ладно, не ссы, прорвемся, — добродушно заметил Харитон. — Ты откуда?

— Я и не боюсь, — краснея, ответил Плеханов. — Мы с мамой приехали из Шклова.

— Откуда?!

— Из Ш-ш-ш-клова, — с натугой прошипел Илья.

— С мамой?! — еще больше поразился Харитон.

— Д-да…

— Ну ты даешь, вояка!

— А ч-ч-то тут так-к-к-к-ого?

— Ничего т-т-ту-тт-т такого не-е-е-е-т, — ответил Харитон. — Из Шклова так из Шклова. Бывает — не повезло!

— Кому?

— Что — кому?

— Кому это не повезло? — в голосе Ильи послышались нотки раздражения, и он даже перестал от волнения заикаться.

— Тебе, — ухмыльнулся грубый Харитон.

— Мне?

— Да. Тебе. Не. Повезло, — внятно и очень обидно произнес Володя Харитон. Когда хотел, он мог вывести человека из себя в течение одной минуты. А зачастую — хватало и пол минуты…

Илья нахмурился. Огляделся. Не слышал ли кто. Затем выпалил:

— Сам дурак!

— Повтори…

— Ты слышал!

— А я говорю, повтори, — грозно потребовал Харитон.

— Нет!

— Ну?..

— Я сказал — нет!

— А я сказал — да!

— Нет!..

— Да!..

— НЕТ! — заорал Илья. — Я ДВАЖДЫ НЕ ПОВТОРЯЮ!

Харитон вскочил. Посмотрел сверху вниз на этого наглого заику. Ах, он не повторяет?! Ладно…

— А ну пошли! — приказал он.

— Куда?

— Тут близко…

— Сам иди! — уперся Илья.

— Если ты, гад, сейчас же не встанешь! — нагнувшись и схватив обидчика за грудки, злобно прошипел Харитон. — Если ты сейчас же не оторвешь свою поганую задницу… — Он прибавил еще пару непечатных, рявкнув в конце: — Ну?!

— Да пошел ты!..

— Ах ты, сука!

— Убери грабли!

— Я тебя…

— Убери!

— Урод…

— Пусти!

— Сволота яка… — от избытка чувств Харитон перешел на родной украинский.