Шарлотта Линк - Ложь без спасения

– Эта женщина не предназначена для женитьбы, Анри; это была большая ошибка! – продолжала Мишо. – Она женщина на одну ночь, и даже при этом мужчина рискует подхватить болезнь. Она расставляет ноги для любого бродяги, который…

Она с ужасом замолчала и уставилась на Анри с испуганными, широко раскрытыми глазами. Его рука с такой силой опустилась на ее щеку, что человек менее крупного телосложения пошатнулся бы. Удар эхом пронесся по кухне, слился воедино с шелестящим эхом ее слов и с тихим говором и звоном стаканов, доносящимся из зала.

– О боже… – наконец произнесла Катрин, отрезвев и внезапно вернувшись в мир, в котором, как ей было известно, подобные выпады были непозволительны. – Мне очень жаль.

Анри казалось, что ему тоже нужно извиниться, но он не мог. Им все еще слишком сильно владело возмущение, вызванное ее словами.

– Не смей никогда больше этого делать, – произнес он. – Никогда больше не говори в моем присутствии плохо о Надин. Она – моя жена. То, что происходит между нами, касается только ее и меня. Это не твое дело.

Его кузина покорно кивнула. Левая половина ее лица покраснела и горела от боли, и, несмотря на толстый слой макияжа, на ней остались следы от руки Анри.

– Ты можешь работать? – спросил он, зная, что любая другая женщина сейчас оставила бы его стоять на кухне в одиночестве, дав ему понять, что он может сам выкручиваться как хочет. Но Анри знал также, что Катрин останется, даже если б он избил ее ногами. У нее не было выбора: одиночество причиняло ей гораздо более сильную боль, чем удар по лицу.

– С чего начать? – спросила она.

– Если я тебе сейчас напомню, что всегда остерегала тебя от этого типа, тебе это, конечно, не поможет, – высказала свое мнение Анна, – но ты, может быть, еще помнишь, как часто я говорила, что ты кажешься мне очень несчастной женщиной. Это было сказано не просто так. Ты не была счастлива с Петером, и когда-нибудь ты будешь рада, что теперь уживаться с ним придется другой женщине.

Лаура пыталась дозвониться Анне всю первую половину дня, но ни по домашнему, ни по мобильному номеру ей это не удавалось. И только теперь, когда было уже далеко за полдень, ее подруга взяла трубку и извинилась: она работала и не хотела, чтобы ее прерывали.

Они с воскресного утра – то есть с позавчерашнего дня , хотя Лауре казалось, что с тех пор прошли годы – не говорили по телефону. Анна была удивлена, что ее подруга звонит с юга Франции.

– Ты поехала за ним! Боже, Лаура, ты действительно не можешь прожить и дня без его звонка?!

– Подожди, пока я все тебе расскажу! – И фрау Симон стала сбивчиво рассказывать обо всем, что случилось за последние два дня: о своем разговоре с секретаршей Петера, о том, как она узнала о его банкротстве и о его неверности, о своей поездке в Прованс, о его машине, в которой еще находились его вещи… Под конец она сообщила еще и о билетах на самолет в Буэнос-Айрес, и о том, что один из них был выписан на ее имя, которое, очевидно, постоянно использовалось любовницей Петера…

Анна слушала затаив дыхание и только время от времени бормотала: «Не может быть!» Наконец она сказала:

– Бедняжечка моя, многовато тебе пришлось пережить за эти два дня! Если б у меня сейчас не было, в порядке исключения, пары выгодных заказов и мне так сильно не нужны были бы деньги, я прямо сейчас, сразу же поехала бы к тебе, чтобы помочь.

– Спасибо, но я думаю, что так и так завтра поеду обратно, – ответила Симон.

Она сидела на балконе их с Петером дачного дома, укутавшись в толстый свитер, и смотрела через долину на море. Ветер полностью успокоился, оставил этому дню лишь тишину. Тяжелый, своеобразный покой. Он соответствовал чувствам Лауры, ее состоянию одурманенности и нереальности.

– Мне надо будет позаботиться о многих проблемах, которые ждут меня дома, – добавила она. – Кредиторы будут ломиться ко мне в дом, и…

– Это кредиторы Петера, – возразила Анна. – Почему ты должна одна расплачиваться за то дерьмо, что он сотворил?

– Потому что он исчез. Я бы с удовольствием призвала его к ответственности, но не нахожу возможности.

– Хм… – некоторое время подруга Лауры раздумывала. – Его машина стоит перед этим кабачком, вместе с вещами и с билетами… Это очень странно, ты не находишь?

– Ну, я думаю…

– Значит, он не улетел в Буэнос-Айрес. И мышка, которую он себе приглядел, – тоже. Значит, он все еще находится где-то там, внизу. На юге Франции.

– Может быть, они передумали и успели взять билеты в другое место… И улетели туда.