Шарлотта Линк - Ложь без спасения

Жоли снова скривила свои опухшие губы в карикатурную усмешку.

– Держу пари на что угодно, что она сперва потянула время! Наверняка позвонила не сразу. Оставить меня лежать там и дать мне умереть – это полностью осуществило бы ее мечты. Я всегда была ей помехой.

– Я тоже была тебе помехой, – заметила Лаура, – и все-таки ты хотела мне помочь.

Надин попыталась поднять голову, но застонала и снова откинулась на подушку.

– Лежи спокойно, – сказала Лаура, – ты только хуже себе сделаешь, если будешь двигаться. – Она видела, как пациентка открыла рот, но опередила ее: – Пожалуйста, не говори ничего. Я знаю все о вас с Петером. И не хочу об этом говорить. Не с тобой.

«Во всяком случае, не в такой обстановке», – мысленно добавила она. Ей не хотелось изливать свою ярость на эту страдающую женщину. Они обе чуть не лишились жизни.

Лаура почувствовала пустоту и усталость. Она была не в состоянии ненавидеть, не в состоянии вообще проявлять какие-либо чувства. С трудом пережитая близость смерти, казалось, всему придала относительный характер. Когда-нибудь она снова испытает гнев к Надин, вновь почувствует всю боль предательства и унижения. Но больше никогда не увидит ее, и им ничего не нужно будет объяснять друг другу. Собственно, Лаура и не желала этого. Она не желала никакого объяснения от Надин. Ни оправданий, ни извинений. Тогда ей и не нужно будет проявлять никакого понимания. Ей хотелось оставить все как есть.

– Спасибо, что вчера ночью ты приехала ко мне, – сказала она. – Я, собственно, поэтому и пришла сюда. Потому что хотела поблагодарить тебя.

Надин ничего не ответила.

В дверях появилась медсестра – она дала знак, что Лауре пора уходить, и та вздохнула с облегчением.

Говорить больше было не о чем.

Катрин удивилась, встретив перед своим домом маклера, которому она поручила продажу своей квартиры, в сопровождении молоденькой парочки.

– Вы, наверное, ко мне, – сказала она.

Маклер обиженно посмотрел на нее.

– Я вчера всю вторую половину дня пытался до вас дозвониться. Но вас не было! А теперь я на авось приехал сюда с заинтересованными покупателями.

Мишо отперла дверь.

– Проходите.

Во время дождя и вообще в мрачную погоду ее квартира выглядела еще более ветхой и невзрачной, чем обычно, но парочка, казалось, не замечала этого. Катрин предположила, что им обоим было едва ли больше двадцати. Они казались невероятно влюбленными друг в друга и взволнованными от мысли, что смогут въехать в собственную квартиру.

– Это будет наше первое совместное проживание, – сказала девушка, обращаясь к хозяйке.

Мишо не стала участвовать в осмотре квартиры, предоставив маклеру возможность приукрашено описать все это дерьмо вокруг. Она сняла обувь и повесила над ванной свою промокшую куртку. Ее охватила сильная усталость. За всю ночь она ни разу не сомкнула глаз, а утром за ней приехали двое полицейских, чтобы отвезти ее в тулонский полицейский участок, где составили протокол ее показаний. Там она встретила Лауру, которая была бледна, как привидение, и в глазах которой все еще стоял страх прошедшей ночи.

– Спасибо, – сказала она Катрин, – спасибо вам. Я благодарна вам за свою жизнь.

Мишо была потрясена. Такую огромную благодарность ей еще никогда никто не выражал. Она спросила себя, что сказал бы Анри, если б узнал обо всем этом. Ведь и Надин была бы мертвой, если б она не вмешалась.

Теперь Катрин и сама не могла объяснить, почему последовала за машиной Надин.

Все, видимо, произошло из-за того сумасбродного виража, когда Надин вылетела на перекресток. Это разбудило в Мишо воспоминание о давних событиях в годы ее ранней юности, еще до того, как ее кузен встретил Надин. Анри часто брал ее с собой кататься на машине – Анри, которого друзья называли самым диким водителем всего Лазурного Берега . Они договаривались поехать в какой-нибудь городок, в Кассис или Банлен, и она почти каждый раз попадалась на его уловки, когда он делал вид, что проскочил самый решающий поворот.

«Стой, нам здесь направо!» – кричала Катрин, а Анри отвечал: «О – и правда!» – и тут же на всей скорости резко выворачивал руль, и они влетали в поворот. Он хохотал, а его кузина кричала. Порой она хохотала вместе с ним, а иногда они сильно ругались. Мишо заявляла, что больше никогда не сядет к нему в машину, но потом, конечно же, все равно садилась, а Анри продолжал свои трюки.

Катрин почему-то была уверена, что именно он сидел в машине Надин, – может быть, потому, что она в своем отчаянии так сильно хотела к нему, потому, что ей хотелось, чтобы это был он. Она поехала в квартал Колетт, добралась до дома Симонов и увидела там машину, стоящую посреди участка. Сама Мишо осталась за пределами ворот, не зная, как ей поступить дальше. Она была в полной растерянности от того, что здесь мог делать Анри. Да еще в такое время. Со своим бывшим соперником он теперь уже не мог говорить – тот был мертв. Была ли у него какая-то потребность в разговоре с женой соперника?