Шарлотта Линк - Ложь без спасения

Лаура и Кристофер заказали себе поесть, причем Хейманн выждал, пока его спутница выберет что-то себе, а затем присоединился к ней. В обед Лаура обычно не пила алкоголь, но ей показалось, что в подобной ситуации можно сделать исключение, и она заказала четверть литра белого вина. В этом пункте Кристофер не последовал ее примеру: он решил ограничиться минеральной водой.

Они говорили о том о сем, и Хейманн становился все беспокойнее. Наконец Лаура поняла, что именно она должна начать решающий разговор, потому что сам он ни за что на это не решится.

Она объяснила ему – настолько чутко и щадяще, насколько смогла, – что на совместное будущее у них нет надежды.

Когда она закончила, с его лица исчезли последние остатки красок, и казалось, что он вот-вот упадет в обморок.

– Может быть, тебе стоит заказать водки? – озабоченно спросила Лаура, но Кристофер проигнорировал ее слова.

– Почему? – спросил он. – Почему же?

Она знала, что он имел в виду не водку.

– Я ведь объяснила. – Лаура действительно подробно расписала Кристоферу все причины своего решения, но тем не менее ожидала, что он задаст этот вопрос. – Все произошло слишком быстро. Я просто еще не имею ясного представления о своем будущем. В данный момент я вообще не могу себе представить, что когда-либо еще пойду на связь с мужчиной.

– Но…

– За годы нашей супружеской жизни с Петером я совсем выпустила себя из виду. Я жила лишь его жизнью, и ни одной минуты – своей собственной. Сначала мне надо снова осознать, кто я, чего хочу и какой представляю себе свою жизнь. Как я могу связать свою судьбу с кем-то, если еще не разобралась в самой себе?

В глазах Хейманна тлела искра, значение которой Лаура не могла себе объяснить. Если б она не знала, что в данный момент это вообще вряд ли возможно, она посчитала бы, что это ненависть.

– Самопознание, – пробормотал Кристофер, – самоутверждение. И ты тоже…

– Разве это так необычно? В моей ситуации?..

Мрачная официантка принесла еду – две тарелки с дымящимся луковым супом, в котором плавали гренки из белого хлеба, запеченного с сыром. Однако Кристофер, похоже, был не в состоянии проглотить ни единой ложки.

Когда девушка отошла, Лаура продолжила:

– Я знаю, это избитые фразы, и порой выносить их невозможно. Но для меня дело совсем не в том, чтобы следовать какому-то модному течению. Пойми, как проходили мои последние годы. Мне пришлось оставить свою профессию и переехать в другой дом, в пригород, где мне вообще не хотелось жить. Мой муж полностью исключил меня из своей жизни, и я только теперь узнала почему. Его убивают, и я узнаю, что оказываюсь перед финансовой катастрофой, что он хотел сбежать за границу и что годами изменял мне с нашей общей знакомой. Он хладнокровно оставил бы меня с нашим ребенком в том бедственном положении, которое сам же и сотворил. Как я должна себя чувствовать? Разве ты не можешь себе этого представить? Разве ты не можешь согласиться со мной, что на сегодняшний день я потеряла доверие к мужчинам, к партнерству или даже к браку? И что мне понадобится время, чтобы вновь его приобрести?

Кристофер подался вперед; на его щеках выступил легкий румянец.

– Так в этом-то и дело! Я хочу помочь тебе в этом. Я хочу вернуть тебе это доверие. Чтобы ты забыла все плохое в твоей жизни и поняла, что существуют другие мужчины, не такие, как Петер!

Лаура покачала головой.

– Этот путь я должна проделать сама. Мне понадобится время, и я хочу его себе предоставить. Я не могу сразу, без всякого перехода, залезть под крылышко следующего мужчины.

– Но я ведь совсем не такой, как Петер. Я никогда тебе не изменил бы. Никогда не обманул бы тебя. Никогда не покинул бы…

– Я знаю. Но ты стал бы на свой лад… – Лаура осторожно подбирала слова, – …на свой лад стал бы меня притеснять.

– Никогда! – Хейманн потянулся через стол к ее руке и крепко сжал ее, в его глазах появился лихорадочный блеск. – Никогда я не стал бы притеснять тебя! Я не хочу тебя переделывать, или подчинять себе, или делать из тебя марионетку, или что-либо другое, о чем ты думаешь. Если это то, чего ты боишься, – забудь об этом. Я люблю тебя таким человеком, какая ты есть, без каких-либо оговорок. В тебе нет ничего, что я хотел бы изменить. Я лишь хочу быть счастливым с тобой, лишь полностью принадлежать тебе, жить с тобой семьей. С тобой и Софи. Ты ведь должна подумать и о своей дочери. Для ребенка это нехорошо – расти с одной матерью. А она еще достаточно мала, чтобы без проблем принять меня за своего отца. И тогда ее окружение будет намного более здоровым, чем ты сможешь ей дать!