Иан Рэйд - Думаю, как все закончить

Но разве в одиночестве мы не ближе к себе настоящим? В одиночестве мы ни к кому не привязаны, не растворяемся в обществе других, не разделяем их суждения… Все мы так или иначе связаны с другими: друзьями, родными. Это хорошо. Такие отношения не меняют нас так, как любовь. Можно, конечно, ненадолго заводить любовников. Но только когда мы одни, мы можем сосредоточиться на себе, познать себя. Как можно познать себя без такого одиночества? И не только когда мы спим.

Скорее всего, у нас с Джейком ничего не получится. И прекратить все, скорее всего, придется мне. Просто невероятно, до чего многие стараются выстоять, терпят отношения, взваливают на себя обязательства и считают, что в конце концов у них все сложится. Джейк – неплохой парень. Он идеально мне подходит. Вопреки статистике, согласно которой большинство браков заканчиваются разводами, многие по-прежнему считают семью нормальным человеческим состоянием. Многие хотят жениться или выйти замуж. Есть ли еще что-нибудь, что люди делают в таких огромных количествах и с такой низкой долей успешных попыток?

Однажды Джейк признался, что держит на рабочем столе в лаборатории свою фотографию. По его словам, это единственная фотография на его рабочем столе. На снимке он сам в пятилетием возрасте. В пять лет у него были кудрявые светлые волосы и пухлые щеки. Неужели он когда-то был пухлощеким? Джейк сказал, что фото ему нравится, потому что на нем он сам, хотя теперь он внешне совершенно другой, не такой, как ребенок на снимке. Он имеет в виду не только то, что теперь выглядит по-другому. С тех пор как его снимали, все клетки, запечатленные на снимке, умерли, отпали и заменились новыми клетками. Теперь он в буквальном смысле другой человек. Где же последовательность? Как он до сих пор сознает, что был маленьким, если с физической точки зрения он совершенно другой? Наверное, в ответ он начнет разглагольствовать о своих любимых белках.

Наша телесная оболочка, наша, так сказать, физическая структура меняется и воспроизводится точно так же, как отношения. Она устает, увядает, стареет, истощается. Иногда мы болеем и выздоравливаем, а иногда болеем и умираем. Мы не знаем, когда, как и почему все происходит. Просто живем дальше. Что лучше – объединяться в пары или жить поодиночке?

Три ночи назад Джейк крепко спал, а я ждала, когда сквозь щели в жалюзи начнет проникать свет. В такие ночи, как тогда, а в последнее время бывает много ночей, когда мне не спится, я жалею, что рассудок невозможно выключить, как лампочку. Жаль, что я не могу выключить себя, как компьютер. Я давно уже не смотрела на часы. Я лежала, думала и жалела, что не могу спать, как все остальные.

– Почти приехали, – говорит Джейк. – Еще пять минут.

Я выпрямляюсь, потягиваюсь. Зеваю.

– А мне показалось, мы быстро доехали, – говорю я. – Спасибо, что пригласил меня.

– Спасибо, что согласилась со мной поехать, – отвечает он и вдруг говорит: – А еще ты понимаешь, что все по-настоящему, когда боишься что-то потерять.

– Тело нашли в стенном шкафу.

– В самом деле?

– Да. В маленьком стенном шкафу. Там достаточно места, чтобы вешать рубашки и куртки, хранить кое-какую обувь , – вот и все. Он был скрючен. Дверь закрыта.

– От этого становится грустно… и еще я злюсь.

– Почему он не обратился к кому-нибудь, да? Он мог с кем-нибудь поговорить. У него ведь были сотрудники. Не похоже, чтобы вокруг него не было других людей. Рядом с ним все время кто-то находился.

– Понимаю. Все не должно было закончиться вот так.

– Конечно нет.

– Что нам известно о его прошлом?

– Немного. Он был умным, начитанным. Много знал. Раньше он был, кажется, ученым, даже защитил докторскую диссертацию… Но в конце концов очутился здесь.

– Он не был женат?

– Нет, он не был женат. Ни жены, ни детей. Никого. В наши дни редко бывает, что человек живет вот так, совершенно один.

Мы долго и медленно поднимаемся в гору по аллее, ведущей на ферму; дорога вся в рытвинах. По обе стороны деревья. Примерно минуту нас трясет и подбрасывает. Из-под колес летят земля и гравий.

Дом в конце аллеи сложен из камня. Издали он не кажется огромным. С одной стороны деревянная терраса с перилами. Мы паркуемся справа от дома. Других машин поблизости не видно. Разве у его родителей нет машины? Вижу свет в одном окне – по словам Джейка, там кухня. В остальных окнах темно.

Должно быть, в доме дровяная печь, потому что, едва выйдя из машины, я чувствую запах гари. Наверное, когда-нибудь здесь было очень красиво, но сейчас дом немного обветшал. Не мешало бы освежить подоконники и наличники. Крыльцо подгнило. Качалка на веранде заржавела.