Дмитрий Костров - Страх и вера

– Ну что? Давай прощаться? – Крестоносец протянул ладонь. Воин крепко пожал ее и ответил:

– До завтра.

– Да прибудет с нами Господь.

– Аминь.

Они разошлись. А по пути домой Воин пытался найти причину, по которой его могли подставить.

Дима сидел на кухне. Его родные уже спали, а он все еще не хотел спать, продолжая думать. А думал он о том, что если начнется война, то в крови утонет не только маленький городок, где жил Дима, но перевернется весь христианский мир. И все из-за него – ничтожной пылинки этого мира.

И во весь рост перед ним стал выбор: либор сдаться и погибнуть, и тогда все будет в порядке, или начать Войну, и да помилует Бог грешную Землю.

Дима надеялся, что, хотя бы три Воина Бога выберут его сторону, ибо с теми, кто будет против Димы придется драться, и шансы не на стороне Восставших. Но Дима никого не хотел подставлять, так из чего же выбирать? И ведь самоубийство прямой путь в ад, которого Дима очень боялся, ибо знал о нем не понаслышке… Ибо ад – это повторение всех прожитых грехов со смертным исходом, где грешник надеется выбраться, но надежды тщетны….

И что может быть страшнее этой душевной агонии, в гиене огненной, ибо гиена нереальна, видение, но и душа является видением, и потому боль будет реальной, хотя душа и не догадывается, что она в огне, ибо видит она свои прожитые грехи. Это очень страшно…

А Дима знал, что такое крушение надежд…

Назавтра, ровно к 14:00, Воин подошел к одиноко стоящему гаражу, нажал потайную кнопку в виде гаечного ключа, вошел в открытый лифт и спустился под землю, где и находилась база АВБ.

Едва только выйдя из лифта, Воин наткнулся на Вестника и Икса. Пожав друг другу руки, они не спеша шествовали на Совет, на который, если бы не Вестник и Икс, Воин бежал бы бегом.

В конце длинного полуосвещенного тоннеля, по которому они шли, находилась металлическая дверь, в которую Икс очень вежливо постучал, но только ногой.

И они вошли.

Воин втолкнул себя в игру и осмотрел восседавших за длинным столом Воинов Бога. Крестоносец поднялся и препроводил Воина к столу:

– С Вашего позволения – это Воин, – бодро сообщил Крестоносец.

Икс и Вестник, как охрана, встали за спиной Воина. Лица обоих были бесстрастны – оба вошли в игру.

На Воина смотрели девять пар глаз: одни смотрели с сомнением, другие – с уважением, а третьи пытались что-то рассмотреть в глазах Воина.

– Господа! – потянул Воин, вводя всех в игру, – я готов отвечать на Ваши вопросы.

Глаза Крестоносца блеснули весельем:

– Воин, расскажите нам о событиях двухлетней давности.

Воин поднялся и, еще не успев начать говорить, отметил в глазах седовласого парня лет двадцати пяти (интересно, что он пережил, раз поседел?) одобрение. Кончив говорить и усевшись на место, Воин почувствовал некую напряженность.

– Господа! – поднялся Крестоносец. – Два года назад я пережил аналогичный случай, но избежал суда, выдав себя. Воин же дважды привлекался к суду по необоснованным причинам.

Крестоносец поудобнее развалился на стуле, игнорируя недовольные взгляды. Спустя миг со вздохами облегчения все расселись с удобствами для себя. Крестоносец с видом профессора посмотрел на Воина.

Тут встал седовласый парень:

– Воин, позвольте представиться, – парень чуть поклонился, – моё кодовое имя Аналитик. Принцип именования Вам, надеюсь, знаком. И, оправдывая свое имя, я прямо заявляю, что Вашей вины в этом деле не вижу. Но я вижу, что Вас подставили, ибо два года назад также выдав себя, я пережил аналогичный случай, что и Вы, и Крестоносец. Потому я на Вашей стороне. – Аналитик сделал попытку улыбнуться и развалился на стуле.

Воин благодарно кивнул.

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ДНЕВНИКА ВЕСТНИКА

…Мнения разделились. Четыре Воина Бога приняли сторону Воина, а пять Воинов уговаривали (довольно дружелюбно) Воина принять отречение ради мира и спокойствия. Воин остался непоколебим. Воины Бога остались при своем. Но…

Пять на пять. И Митрополит не имеет права судить Воина. Господи, помилуй грешную Землю, ибо со дня на день разразиться АРМАГЕДДОН…

Дима сидел дома один. Зазвонил телефон.

– Ну?! – вежливо рыкнул он в трубку.

– Привет! Это Катя.

– А! Чего?

– Ты сможешь подойти ко мне? – спросила трубка.

– Прости, Катя, но не смогу. Я уезжаю.

– Куда?

– Секрет, – Дима аккуратно положил трубку на зарядку, хотя хотелось швырнуть ее об стенку…

Рушилась спокойная жизнь. Дима настраивал себя на военное положение. Дима взял руку и альбомный лист бумаги, закурил сигарету и написал: «Простите, но я уезжаю. Ничьей вины в этом нет. Предупреждаю, у отца искать меня не надо, туда я вряд ли сунусь. Вообще, искать меня не надо. Когда придет время, я вернусь. Прощайте».