Феликс Сарнов - Василиск

– Да, какой, на хрен, хороший!.. Это же классный роман, а тогда я не дочитала до середины… Слу-у-у-шай, да ты же, правда, переводчик!..

( Слу-у-у-шай, да ты же правда рыжая!…)

– Да, родная! Я самый лучший!.. Был. В адмиральском чине. Не выпить ли вискаря по этой причине?

– Еще как! Ты… Ты у меня будешь переводить! Для меня! Считай, я тебя наняла – для себя. И теперь ты – мой личный… И только попробуй, скажи, что не будешь, ну? Для выблядка этого, моего бывшего, готов был? Сам говорил, хотя хвост седой и облезлый, а для меня? А?..

– Так то ж за бабки, моя донна – когда я нищим был. А теперь я, чай, не бедней тебя буду.

– Значит просто для меня – не хочешь?.. – Просто мне приятное делать…

( … глухое ворчание и… влажно блеснувшие клыки в темном провале глотки…)

– Какой аск, моя донна? Попробую… Вдруг – получится?

Пальцы потянулись к клавиатуре, и на дисплее стали появляться значки, складывающиеся в слова, а потом во фразы…

8.

Я припарковал машину на том самом месте, где когда-то меня встречала Рыжая. Точно так же, как и тогда, неподалеку стояла полицейская машина с мигалкой, и двое здоровенных копов лениво переговаривались друг с другом. Я вылез из машины и закурил. Легавые ( извиняюсь, cops ) окинули меня равнодушными взглядами и отвернулись. Может, это были те же самые, которые наблюдали нашу встречу с Рыжей, насторожась, как два фокстерьера, а потом, когда мы обнялись, отпустили в наш адрес равнодушную реплику: Fucking jerks …

Что ж, сейчас им не на что будет вставать в стойки фокстерьеров, потому что вряд ли Шериф отвесит мне оплеуху при встрече. Интересно, изменился он за год? И много ли у него вещей? Вряд ли… Маловероятно, что он приехал на постоянку, на пенсию – больно уж он деятельный, наш Шерифчик. И приболел он, там, или не приболел, но безделья в отличие от меня не выносит…

* * *

Он вышел одним из последних и двинулся в мою сторону. Улыбаясь, я пошел ему навстречу – издали он, казалось, ничуть не изменился, все та же гора мышц и мяса, катящая за собой один небольшой чемодан, но чем ближе я подходил, тем быстрее улыбка сползала с моих губ и тем сильнее под ложечкой стала ворочаться какая-то…

Что-то, вроде пиявки. Типа того. Потому что мне навстречу шел н е Шериф, а что-то похожее на Шерифа. И шло это отнюдь не мне навстречу – он меня не видел, он просто шел в эту сторону, но явно мимо меня, сосредоточенно и одновременно рассеянно

( как такое может быть?… Это же чушь..)

глядя прямо перед собой.

– Шериф! – срывающимся голосом окликнул я его.

Он остановился, как застопорившийся механизм, повернул голову чуть влево, потом чуть вправо, потом посмотрел на меня.

( Пустые глаза… Ничего не выражающий взгляд, и сам он… Это не гора мышц и мяса, это… Словно все мышцы и мясо, все нутро вынули и накачали… Нет не воздухом, а наполнили чем-то рыхлым, вязким, расползающимся, а потом сверху натянули оболочку Шерифа, не дающую э т о м у расползтись… )

– Привет, – сказал он. – А я тебя не заметил.

– Ты… – я поперхнулся. – Ты в норме, или?.. Устал?

Он слегка растянул губы в усмешке

( Слабая тень от прежней шерифовской усмешки…)

и ровным бесцветным голосом произнес:

– Да, немного устал. И да, в норме. Теперь уже в норме.

– Ты… Болел, да?

– Да, – кивнул он. – Было дело. Где твоя тачка?

– Вот она, – я махнул рукой на Мерседесик. – Поехали? – Я распахнул переднюю дверцу. – Ну, чего стоишь, садись.

– Да, – сказал он, не двинувшись с места, словно задумавшись, сделал шаг вперед и остановился, – Но чемодан… – он поглядел на свою руку, сжимавшую ремешок от чемодана, и задумался. Он… Он понимал, что нужно положить чемодан в машину, но не мог сразу сообразить, как это сделать.

– Ах да, чемодан, – я постарался сказать это как можно естественнее, – отпусти ремешок, я положу его в багажник. И садись в тачку, я сам справлюсь.

– Да, – кивнул он, разжал ладонь (ремешок брякнулся на асфальт), и стал медленно нагибаться, чтобы усесться в машину.

Я открыл багажник, засунул в него чемодан, захлопнул крышку, постоял минуту не двигаясь, стараясь придать лицу нормальное выражение, и уселся за руль.

– Ну, что, двинулись? – бодренько спросил я Шерифа, кинув на него быстрый косой взгляд.

– Да, – сказал он. – Конечно.

И больше не произнес ни слова за всю дорогу до дома – просто сидел и смотрел перед собой на бегущие навстречу разделительные полосы шестирядного хайвея. Лишь когда я притормозил у нашего driveway , он неожиданно изрек: