Александр ЗОЛОТЬКО: ПОКЕР НА КОСТЯХ

– Все-таки есть во всем этом и положительный момент. Приятно все-таки знать, что нет нигде этой проклятой бомбы для цунами. Правда, здорово?

Петров мне ответил. Я захлопнул дверцу, и машина сразу уехала, развернувшись на дороге.

Со стороны центра подъехал троллейбус. «Двойка». Я поднялся во внутрь, огляделся.

Троллейбус изнутри был покрыт инеем, и кроме него в салоне был только замерзший кондуктор. Мне, во всяком случае, так показалось вначале. Я расплатился и пошел в хвост вагона.

Я не один. Такого я никогда не видел, и совершенно не ожидал увидеть. На задней площадке, возле какого-то парня, стояла маленькая лошадка, понурив голову. Маленькая лохматая пони. Я почувствовал, что улыбаюсь. Несмотря ни на что. Улыбаюсь.

Приеду домой, позвоню Алиске и скажу, что очень ее люблю. И матери своей скажу, и сестре, и Сан Санычу скажу. Потому что я их действительно люблю, потому что это единственное, что нам остается – любить своих близких. Только это. И нужно торопиться. Это я тоже им скажу.

Вот только я не скажу им никогда того, что ответил мне Петров на мою восторженную фразу:

– Как приятно все-таки знать, что нет нигде этой проклятой бомбы для цунами. Правда, здорово?

Петров промедлил совсем чуть-чуть, а потом до меня донеслось, словно издалека, словно Петров вдруг потерял голос:

– А вот этого тебе никто не гарантировал.

Так что, мне остается только любить. Только любить.

2000 год, май.